И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

– Ваша история о расследовании, подкрепленная одними лишь домыслами и догадками, выглядит жалко, – продолжил Райдер. – Будь она опубликована как детективная повесть, ее ожидала бы незавидная участь. Например, Бейтс, по-вашему, вынуждает Уолла изменить его внешность и вылечить ему поврежденную руку. Угрожает предать огласке какую-то глупую небылицу о подпольной операции, проведенной племянником Уолла. Полно, инспектор! Вы меня удивляете. Такой умный, проницательный человек, как старый Уолл, не поддался бы на столь грубый шантаж. Бейтс прослышал о мастерстве Уолла от своего тюремного приятеля, убийцы, и задумал после освобождения обратиться в клинику костоправа. Но ему хватило бы ума не прибегать к шантажу, даже будь у него веский повод. Правда в том, что, по словам Бейтса, Уолл не знал, кто его пациент. Вот и все. Костоправ не имел обыкновения читать криминальную хронику в газетах. Он был слишком занят, полностью поглощен работой. Уолл увидел в Бейтсе интересного пациента, а тот, доведенный до отчаяния, решился на болезненное лечение. Согласился стать подопытным кроликом в рискованном эксперименте. Однако позднее Уолл узнал, кто такой Бейтс. Кто-то заметил, как Бейтс покидает клинику, и передал костоправу старые вырезки из газет. Старик очень огорчился и показал вырезки мисс Кокейн, но к тому времени Бейтс уже уехал, а неизвестный, что передал Уоллу вырезки, похоже, больше не возвращался к этой теме. Наверное, не хотел, чтобы у старика возникли осложнения с полицией. Вы были правы: о Столдене мне рассказал Бейтс. И посоветовал укрыться в этом тихом местечке. Хорошая догадка, ведь вы никак не могли выяснить это в ходе расследования.

Внезапно Райдер замолчал и поморщился, словно от боли. Он судорожно сжал подлокотники кресла, на лбу выступили капли пота. Гиллибранд встревожился и хотел встать, но Литтлджон удержал его за локоть и покачал головой в ответ на недоуменный вопросительный взгляд. Райдер как будто преодолел спазм и устало продолжил свой рассказ:

– Полагаю, вы удивлены, отчего это я вдруг сделался чертовски разговорчивым. Прежде я учился на юриста, до того как обнаружил, что мои истинные таланты лежат в области химии, а также гравирования. Тогда я обратил их себе на пользу, вместо того чтобы жить на доходы от адвокатских услуг и перебиваться редкими гонорарами. Итак, я получил юридическое образование и понимаю: того носка, что лежит у вас в кармане, Литтлджон, достаточно, чтобы меня повесить, как бы я ни изворачивался. Подобная улика легко убедит присяжных. Простой обыватель из жюри похож на бульдога, ему не нужны пустые препирательства адвокатов. Он хочет вцепиться во что-то мертвой хваткой, и здесь тот носок придется кстати. Позвольте мне продолжить, и позднее вы поймете: у меня есть и другие мотивы для признания.

Он снова поморщился и прижал руки к животу. Гиллибранд подался вперед, но Литтлджон опять удержал его.

– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросил Райдера инспектор полиции Олстеда.

– Да. Всего лишь несварение желудка. Со мной такое случается. – Он выпрямился, бледный и дрожащий. – Я должен облегчить душу. В одном вы ошиблись, Литтлджон, насчет мисс Кокейн. Я люблю ее. И не охочусь за ее деньгами. Я собирался жениться на ней и остепениться, осесть в деревне, вести тихую жизнь, но сегодня она разорвала помолвку. Бетти узнала о сигаретах с наркотиком – разумеется, после того как вы затронули этот вопрос. Вдобавок, думаю, миссис Конгрив рассказала ей о носке, когда принесла днем белье. Эти носки купила для меня мисс Кокейн. Вот почему, когда я зашел к ней час назад, она заявила, что считает меня убийцей Уолла и не желает больше видеть. Конечно, я мог бы убить ее. Но какой в этом смысл? Я больше не в силах убивать. Хотелось бы посчитаться с тем жалким докторишкой, живущим по соседству, через дорогу. Он видел, как Бейтс входил ко мне вечером накануне убийства: осветил его фарами, когда проезжал мимо моего коттеджа, потому и заметил. Позднее Китинга вызвали осмотреть тело, извлеченное из колодца, и он узнал в нем ночного посетителя. Он не пошел в полицию, но явился сюда. Китинг пропил все свое состояние и нуждался в деньгах. Он потребовал плату за молчание. Я не мог допустить, чтобы над моей головой вечно висела угроза. Доктор заслужил кару. Я собирался дать ему стакан отравленного виски, затем отвезти его в лес и там оставить. Сказать по правде, я попал в скверное положение. Мне всегда удавалось выпутываться из неприятностей, но разрыв с мисс Кокейн лишил меня желания бороться, инстинкт выживания притупился…

Он замолчал, лицо его исказила странная гримаса. Казалось, он ожидал нового спазма боли, но ничего не произошло. Райдер продолжил свою исповедь, однако начал понемногу терять самообладание и четкость мысли. Он достал платок и вытер дрожащей рукой губы и лоб.