И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

Когда Литтлджон вошел в магазинчик, мисс Маллинз взвешивала рис за прилавком. Это была маленькая сухая женщина со всклокоченными седыми волосами, ясными серыми глазами, увядшими розовыми щеками и такими крохотными носом и ртом, что карикатурист изобразил бы их в виде короткой закорючки и точки. Прежде эта одинокая женщина не работала, но когда ей исполнилось сорок лет, умер ее отец, виноторговец, и оставил ее, беспомощную, словно рыбу, выброшенную из воды, разбираться с его долгами. Один только столденский пастор знал, через что ей пришлось пройти в последние пятнадцать лет. Судьба и без того обошлась с ней жестоко, а тут еще злополучная комедия с парижским фиаско… Вдобавок хозяин пансиона Дидье вручил мисс Маллинз неоплаченный счет ее дяди Феликса – мистер Поттс умер, не рассчитавшись!

– Доброе утро! – приветствовала Литтлджона мисс Маллинз, затем проворно шмыгнула в подсобное помещение магазина, выключила радио, игравшее «В лодке» Дебюсси, и вернулась.

– Доброе утро, – отозвался Литтлджон. Он слышал часть истории мисс Маллинз от подвыпивших деревенских остолопов в «Человеке смертном», но при виде самой женщины понял, что может ей доверять. Он объяснил прямо, что ему нужно.

– Думаю, правильно будет предоставить вам эти сведения, инспектор, хотя как государственная служащая я обязана хранить их в секрете. Sous le manteau de la cheminée, конечно… Я хочу сказать, нужно соблюдать конфиденциальность, понимаете?

– Вполне… Sous le manteau.

– Вы говорите по-французски?

– Немного, но давайте продолжим по-английски.

Литтлджон хорошо знал французский. Его добрые знакомые из соседней квартиры в Хэмпстеде были французами и вечерами за игрой в бридж часто давали ему уроки, однако не видел смысла вести расследование на иностранном языке. Не следовало позволять мисс Маллинз отклоняться от главного.

– Я только принесу корешки квитанций на заказные письма, который мистер Райдер отправлял своим издателям, инспектор. Это мелкие бандероли. Naturellement[52], рукописи не занимают много места, правда? Давайте-ка посмотрим… – Она снова торопливо юркнула в заднюю комнату и принесла свои учетные книги. Потом принялась нервно перелистывать корешки квитанций, шевеля губами и зачитывая имена. – Ну вот, инспектор. Примерно раз в месяц отправлялась бандероль по адресу: Юго-Западный почтовый округ Лондона, Стокуэлл, Севен-Систерс-роуд, 44Б, издательство «Граймз и Уиллз».

Литтлджон записал адрес. Странное место для издательства! Нужно будет проверить.

– А самому мистеру Райдеру приходили почтовые бандероли с доставкой на дом, мисс Маллинз?

– Да. На его адрес приходили пакеты примерно такого же размера, как те, что он отправлял. Наверное, рукописи, которые мистер Райдер читал или правил, n’est-ce-pas?[53]

– Вероятно. А в последнее время бандероли поступали или отправлялись?

– Нет. Ничего с… так, так… вот последняя квитанция. Ничего с самого падения Франции… – Голос мисс Маллинз дрогнул. – Милая, милая Франция, – прошептала она и разрыдалась.

Литтлджон поспешно скрылся в телефонной будке и позвонил в Скотленд-Ярд насчет адреса, по которому Райдер отправлял бандероли. Пока он ждал, почтмейстерша успела привести себя в чувство с помощью большого носового платка. Вскоре к почтовой стойке подошла женщина получить денежный перевод. Двое детей заглянули, чтобы купить по плитке шоколада, его пришлось извлекать из тайника за горами запасов бакалеи и тканей, в беспорядке загромождавших полки. Запахи кофе, сыра и аниса проникали даже в закрытую телефонную будку.

– Простите меня, инспектор, – произнесла мисс Маллинз, когда Литтлджон снова вошел в магазин. – Я ужасно расстраиваюсь, думая о том, что случилось с местом моих счастливых воспоминаний.

Очевидно, она забыла о пережитых унижениях.

– Не извиняйтесь, мисс Маллинз. Будем надеяться, война скоро закончится и мир станет прежним. Ради этого стоит подождать, верно?

– Да-да, инспектор. Вы действительно считаете, что все будет как раньше? Эти бомбардировки и ужасные немцы в дорогих сердцу местах заставляют усомниться… Кстати, инспектор, мне вдруг кое-что пришло в голову. Наверное, это не имеет значения, но я должна вам рассказать. По-моему, в некоторых бандеролях, что приходили мистеру Райдеру, лежало что-то металлическое. Может, гравировальные пластины для печати иллюстраций к книгам? Во всяком случае, в одном пакете что-то побрякивало, словно горсть медяков… ну, знаете, как бренчит мелочь или кое-что потяжелее. Похоже, бандероль упаковали неплотно, вот внутри что-то и вывалилось. Помню, Виггарс, наш почтальон, сказал об этом мистеру Райдеру, а тот сильно рассердился и нагрубил ему и велел не лезть в чужие дела.

– Большое спасибо, мисс Маллинз. Я очень благодарен вам за помощь, и можете на меня положиться: то, что вы сообщили, не подлежит оглашению.

– Всегда рада помочь, инспектор. Au revoir[54], мсье.

– Au revoir, мадам, – ответил Литтлджон и церемонно поклонился.

Глава 15. Кромвель