И вот настало Рождество

На ней все еще то самое ужасно грязное пальто, которое, пожалуй, на этом этапе спасет уже только химчистка (если не мусорка), хотя выглядит оно очень дорого. Она кажется взъерошенной, и по ее тяжелому вздоху я понимаю: от ситуации ей так же тяжело, как и мне, если не больше. Я чувствую, что она переживает какие-то невероятные душевные терзания и пытается, как может, это скрыть.

– Я… Спасибо. Я не голодная, но спасибо, – говорит она, наконец снимая пальто. Наши глаза встречаются, и я вдруг вижу в этом мимолетном взгляде боль, засевшую в ней где-то глубоко.

– Я как раз собирался что-нибудь приготовить, – снова говорю я. Кажется, будто она вот-вот заплачет.

– Я не буду, спасибо, – шепчет она. – Мне ужасно стыдно, что пришлось вас снова побеспокоить. Вы очень добры.

Мы стоим перед растопленным камином, где-то в отдалении тикают часы, снаружи шумит ветер, и темнота зимы в Донеголе укрывает все толстым одеялом. Роуз выглядит даже бледнее, чем прежде, и совсем не так уверенно, как при первой нашей встрече на обочине. Кажется, она не сильно младше меня. И что-то мне подсказывает, что она хотела побыть здесь одна так же сильно, но вот почему – мне неизвестно.

– Это особенное место, – говорит она, оглядываясь. – Вам здесь непременно понравится.

Я хочу поинтересоваться, бывала ли она тут раньше, но боюсь, что этот вопрос может напомнить ей о причине, по которой она сюда приехала, и спровоцировать эмоциональную реакцию.

Кажется, мы, даже если бы и старались, не могли бы выглядеть более непохожими друг на друга. Роуз яркая, цветная, но мыслями далеко отсюда. А я кажусь себе блеклым и приглушенным в серой футболке и джинсах, с чересчур отросшими темными волосами и босой. Если я рок-н-ролл, то она – свинг джаз, по крайней мере снаружи. Рядом с ней я чувствую себя даже неряшливей, чем обычно.

– Вы присядьте. Я повешу пальто, – говорю я, понимая вдруг, что должен был предложить это сильно раньше.

Она отдает мне пальто. Садится. Потом снова встает.

– Вы не будете против, если я схожу в душ? – шепчет она. – Я до костей продрогла. Видите ли, моя машина сломалась, и…

– Да, Расти рассказал, – перебиваю я, чувствуя по ее тону, что она уже устала об этом говорить.

Она виновато улыбается.

– Я просто… пойду помоюсь.

– Конечно. Ванная справа по коридору, но вода быстро становится холодной, имейте в виду, – говорю я, но она, кажется, знает, куда идти.

Я слышу, как закрывается дверь, и, прихватив бокал вина и книгу, отправляюсь наверх, в спальню. Ужин приготовлю позже. Не так я планировал провести вечер, но я справлюсь. Я открываю книгу и пытаюсь читать под неярким светом торшера с патлатым абажуром. Макс уже сопит у меня в ногах, прогнув пружины матраса.

«Такое вот Рождество»[3], – пою в голове я.

Соберись, Чарли, говорю я себе. И не такие ситуации в жизни случались.

Я закрываю книгу почти тут же и глубоко вздыхаю. Неидеально, но по крайней мере у меня еще есть кухня, там тоже можно спрятаться от гостьи-незнакомки.

Я предложил ей поесть. Она отказалась.

Просто не буду до утра попадаться ей на глаза. Вряд ли это будет очень сложно.

Глава пятая Роуз

Да. Неловко.

Я раздеваюсь в тишине крошечной ванной, где скрипит слив бачка, занавески с цветочными принтами и деревянные полы. Боюсь лишний раз шуметь, чтобы не потревожить главного гостя коттеджа.

Он кажется милым.

Немного неловкий и заросший, но все равно красивый: полные губы, точеные скулы и мужественные черты лица. Не то чтобы мне было до этого дело.

Вежливый, пожалуй, но так смотрит своими голубыми глазами, будто несет невыносимую ношу. Может, так и есть? Он пил вино и читал книгу, сидя у камина со своей собакой, а тут заявилась я и все испортила.

Какой ужас.

Я захожу в кабинку и выворачиваю ручку на максимум: знаю, что у меня не так много времени, прежде чем закончится горячая вода. Я даже спустя столько лет об этом помню и улыбаюсь этой мысли. Многих бы такое раздражало, но для меня это еще одна черта характера домика, который я так люблю.

Могу поспорить, что Чарли будет беситься. Он кажется одним из тех людей, у которых в жизни все по полочкам. Ну или я делаю преждевременные выводы, основанные на первом впечатлении. Да нет, могу поспорить, что права. Наверняка он уже на кухне стол накрыл под свой ужин, продумав с точностью, что будет сегодня есть.

В чем-то он похож на итальянца, хотя акцент выдает жителя Белфаста, и я пускаюсь в пространные мысли о том, что ему по наследству передали какие-то старинные семейные рецепты, которыми он никогда не поделится с кем-то вроде меня.

Стоя под горячей водой и чувствуя, как меня наконец окутывает тепло, я задаюсь вопросом: как все это вообще произошло? Как будто я оказалась в каком-то фильме-катастрофе, и режиссер вот-вот закричит «снято», и все закончится. Или, может, все это просто дурной сон? Вода становится ледяной, напоминая мне о реальности.