«И вот вам результат…»

Однажды в квартиру к Кутузовым занесло нового участкового, Михно Н. Б. Это был мужчина в круглой фуражке, сильно похожий на кота в сапогах. Уточним: в больших сапогах, как на кота – огромных! Участковый как раз знакомился с участком, то есть обходил дома, состоявшие на сомнительном учёте. И его, естественно, занесло по Кутузовскому адресу. Осмотревшись и не найдя входного коврика, он вытер ноги о соседский, спросил: «Кутузов В. Е. здесь проживает?», зная, что здесь. Выслушав неуверенный доклад жены и мамы Милы Адольфовны об отсутствующих, он рассеянно посмотрел в бумаги и рассеянно спросил: «Ну, рассказывайте, Кутузова М. А., как думаете жить дальше?» Мила Адольфовна уже приготовилась отрапортовать формулой насчёт скорого устройства на любимую работу и об купить подержанный пылесос, но тут Михно, ища стул с целыми ножками, натолкнулся взглядом на Машинку. Натолкнувшись, он раскрыл малахитовые милицейские уста и промолвил: «Ага, самогонный аппарат, я так и знал!» И, не вдаваясь в подробности, грохнул гениальной Машинкой об пол и походил сверху упомянутыми выше сапогами, р. 46/48. Присовокупив из газеты: «во исполнение Указа об усилении борьбы с пьянством, алкоголизмом и самогоноварением от 16 мая сего года».

Оказывается, в пылу событий вокруг Машинки народ пропустил этот хрустальный Указ мимо сознания.

Вот до чего доводят человеческие страсти!

Эпилог

А в жизни огромной страны началась Новая трезвая эра.

Плывут пароходы – смерть пьянству!

Гудят паровозы – смерть алкоголизму!

Летят самолёты – смерть самогоноварению!

Идут пионеры – смерть слабой успеваемости в результате пьянства, алкоголизма и неумелого обращения со спичками. То есть того же самогоноварения!

Страшно!

В результате народный Сашик собрал самогонный аппарат пятого поколения, взявший от природы всё лучшее. То есть работающий практически на кухонной углекислоте, как герань. Потом специалисты назвали это высокими технологиями и начали доить кроткое государство с помощью научной мысли.

А всё наносное, налипшее, ненужное как-то само отпало или растворилось. В результате чего сегодня мы имеем то, что имеем.

Тут и сказке конец.

– А при чём тут упомянутые сперва поросята? – спросит автора хороший читатель.[1]

– Чёрт его знает, – отвечает автор. – Разогнался написать наше, положительное, хотя бы смешное, а полезло непонятно что!

А остановиться уже не смог.

Скульптор Николай и его детище

В Киеве есть такое явление природы, называется Бабий Яр.

Это гигантский овраг, спускающийся вниз, к Подолу.

То есть к Днепру.

Овраг тот славен и известен миру двумя событиями. В войну здесь убили огромное количество евреев. После войны, аккурат через двадцать лет, в 1961 году из Бабьего Яра сошёл селевой поток. Он сошёл вниз на Подол, вернее, на его преддверие Куренёвку. И утопил тысячи людей – в грязи.

Такое вот гробовое природное образование.

Оба события потихоньку забываются, всё забывается. Конечно, сначала помнили, говорили: «никогда не забудем» или «навечно сохранятся в наших сердцах». Всегда так говорят, после вспоминают лишь на круглые даты. Например, про сход лавины автор помнит лишь потому, что сам был в нём участником, но проскочил. А тысячи не проскочили, в понедельник 13 числа. Сегодня от тех жутковатых подробностей осталась в памяти лишь народная песенка, положенная на мотив невероятно популярной тогда итальянской «Марины»:

На Куренёвку двинулась лавина,
Она снесла четыре магазина…

И дальше весело, в бодрых оптимистических ритмах рассказывается, что ещё учудила эта нехорошая лавина.

В общем, «чуваки не унывают – рок на палубе ломают!».

Что касается первого события, то оно увековечено в памятнике. Этот огромный памятник стоит в самом начале Бабьего Яра, сам чёрного цвета и довольно ужасный. Впрочем, как и событие, ради которого он поставлен. Про памятник этот рассказывают нехорошее. Говорят, что все, кто работал над его созданием, закончили плохо. Автор не берётся утверждать насчёт всех, но лично и хорошо знал одного скульптора, который рассказывал автору, с каким жутким трудом им далось это громадное тяжкое произведение, хотелось сказать «произведение искусства», да как-то не проворачивается. Что касается того скульптора, то было заметно, что лично в нём что-то как бы растрескалось, в результате чего он однажды взял и повесился. Причём со второй попытки, с интервалом в три месяца.

То есть шёл к этому очень целеустремлённо.

Его звали Виктором.

Это было вступление, хоть, допустим, и грустноватое.