И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Новоявленный издатель был очень молод (ему только что пошел двадцать второй год) и об издательском деле имел весьма смутное представление. Первая задача, которая встала перед ним, – определить содержание будущего сборника, а затем подготовить рукопись для представления в печать – казалась ему совсем несложной. В самом деле, в его распоряжении находился первый сборник «Стихотворений» Тютчева (1854). Что же до стихов, написанных в последующие годы, Иван Федорович не сомневался, что получит их от матери и сестер, которые переписывали и хранили многие стихи Тютчева. Но самым важным источником для него должен был стать альбом его сестры Марии Федоровны Бирилевой. Страстная поклонница поэзии отца, Мари (так звали ее члены семьи и друзья) стремилась собрать и сохранить все им написанное. Живя вместе с родителями, она имела возможность следить за всем, что выходило из-под пера Тютчева, и незамедлительно переписывала в свой альбом его стихи, а если была возможность, сохраняла и автографы. Иван Федорович понимал, какую ценность имеет для него этот источник. Первый шаг, предпринятый им в роли составителя сборника стихов отца, было письмо к сестре с просьбой, чтобы она прислала ему свой альбом. Это письмо нами не обнаружено, однако факт его существования подтверждается ответным письмом Мари: «.. я так люблю стихи папа, – писала она брату 9 августа 1867 года, – … я их чувствую, как иные, не бывши музыкантами, чувствуют музыку, поэтому известие о новом издании меня очень обрадовало и воспламенило»⁵. Она готова была помочь брату, однако слишком дорожила своим альбомом и не захотела с ним расстаться, предпочитая скопировать стихи, в нем собранные. Она незамедлительно принялась за работу и очень скоро завершила ее. Копируя стихи, Мари не ставила себе задачу отбора их для печати, предоставляя это брату, но сочла нужным познакомить его со всем своим собранием стихотворений отца. 9 августа, посылая Ивану Федоровичу тетрадь с копиями, она писала: «.. вот стихи папа. Я переписала все, что у меня есть и что не вошло в состав первого издания его стихотворений, самым добросовестным образом»; при этом Мари обращала внимание брата на то, что некоторые стихи «по причине их колкости папа не допустит до печати, но я непременно хотела сообщить с своей стороны все, что имею»⁶.

Таким образом, уже в середине августа Иван Федорович располагал основным материалом, необходимым для работы по составлению сборника. К этому прибавились списки ряда неопубликованных стихов Тютчева, ходившие по рукам, – они были получены от московских родственников и знакомых. Однако списки эти разнились между собой и отличались от копий, которые прислала Мари. Решение о выборе текстов оставалось за автором.

23 октября Тютчев приехал в Москву и провел там более трех недель⁷. По-видимому, именно в это время велись с ним разговоры о разночтениях в упомянутых списках и копиях и делались попытки добиться от него их авторской редакции. Но напрасно. Аксаков вспоминал: «Не было никакой возможности достать подлинников руки поэта для стихотворений, еще не напечатанных, ни убедить его посмотреть эти пьесы в тех копиях, которые удалось добыть частью от разных членов его семейства, частью от посторонних. Между тем некоторые из этих копий были ошибочны или несогласны между собой. Пришлось выбирать лучшие и печатать без всякого участия со стороны самого автора»⁸.

Из этих слов видно, что попытки «убедить» Тютчева заняться его стихами предпринимались неоднократно. Тем не менее в хорошо сохранившейся семейной переписке Тютчевых ничего не говорится ни об этих попытках, ни о факте посылки Тютчеву спорных текстов на апробацию. Следовательно, попытки добиться от него их авторизации были предметом личных разговоров Аксакова с ним, которые могли иметь место только во время пребывания Тютчева в Москве осенью 1867 года (после отъезда из Москвы вплоть до выхода сборника из печати он с Аксаковым не виделся).

Наступало Рождество. Иван Федорович приехал в Петербург, чтобы провести праздники с родителями. Мать и сестра ожидали, что он привезет если не полную рукопись сборника, подготовленную к печати, то хотя бы его оглавление. Однако за все время своего пребывания в Петербурге Иван Федорович ограничивался лишь невнятными намеками и уехал, оставив обеих женщин в полном недоумении. Впоследствии Эрнестина Федоровна выговаривала сыну: «Как жаль, – писала она ему 4 апреля 1868 года, – что на Рождество ты не передал нам списка стихотворений, которые должны были быть напечатаны, а так как ты очень туманно говорил о том, что собираешься это сделать, а списка все не привозил, я попросту подумала, что у тебя его нет, и из деликатности не настаивала»⁹.

Дальнейший ход событий известен лишь в общих чертах, со слов Аксакова, который отныне взял издание в свои руки. Теперь имя Ивана Федоровича исчезает из сообщений, связанных с изданием, которое уже прочно ассоциируется с именем Аксакова (мы увидим далее, что это относится и к самому Тютчеву, и к его родственному окружению, и к сфере цензуры).