И все они – создания природы

Я вышел на яркий солнечный свет я поглядел туда, где из деревьев над пологим склоном поднималась дайвертонская колокольня. На лугах не виднелось ни единой человеческой фигуры, и я уныло побрел на траву за службами, чтобы оттуда, хорошенько набравшись терпения, высматривать мистера Рипли.

Обернувшись, я взглянул на дом, и, несмотря на мое раздражение, на меня повеяло миром и покоем. Подобно многим другим старым фермам, Ансон-Холл был когда-то господским домом в дворянском имении. Несколько сотен лет назад какая-то титулованная особа построила себе жилище в на редкость красивом месте. Пусть крыша грозила вот-вот провалиться, а одна из высоких печных труб пьяно клонилась набок, окна в частых переплетах, изящная арка над дверью и благородные пропорции всего здания восхищали взгляд, как и пастбища, уходящие все выше и выше к зеленым вершинам холмов.

А эта очаровательная садовая стена! В былые дни ее залитые солнцем камни оберегали бы подстриженный газон, весь в ярких цветах, но теперь там буйствовала крапива. Ее густая чаша, высотой по пояс рослому мужчине, заполняла все свободное пространство между стеной и домом. Конечно, фермеры – из рук вон плохие садовники, но мистер Рипли был единственным в своем роде.

Мои размышления прервал голос хозяйки дома.

– Идет он, идет, мистер Хэрриот. Я его из окошка углядела! – Она выбежала на крыльцо и махнула рукой в сторону Дайвертона.

Да, она не ошиблась, ее муж действительно направлялся домой – по лугам медленно ползло крохотное черное пятнышко. Мы наблюдали за продвижением мистера Рипли минут пятнадцать, но вот наконец он протиснулся сквозь пролом в стене и направился к нам в колышущемся ореоле табачного дыма.

Я сразу перешел в нападение:

– Мистер Рипли. Право же, я жду очень долго. Вы ведь просили меня не терять ни минуты!

– Да знаю я, знаю. Только нельзя ж по телефончику поговорить и не взять кружку пива, а? – Он наклонил голову и озарил меня улыбкой из неприступной твердыни своей правоты.

Я открыл было рот, но он меня опередил:

– А потом Дик Хендерсон угостил меня кружечкой, ну и мне пришлось его угостить, и только собрался уйти, как Бобби Толбот возьми и заговори про свинок, которых он купил на той неделе.

– Уж этот мне Бобби Толбот! – живо вмешалась его супруга. – Так, значит, и нынче он там сидит? Прилепился к трактиру, точно муха какая. И как только его хозяйка такое терпит?

– Ну да, и Бобби тоже там сидел. Он ведь оттуда, кажись, и не выходит. – Мистер Рипли задумчиво улыбнулся, выбил трубку о каблук и принялся снова уминать табак в чашечке. – А знаешь, кого еще я там видел? Дэна Томпсона, вот кого! Впервой после его операции. Ну и отощал он! Можно сказать – вдвое. Ему пару-две пива выпить – самое разлюбезное дело.

– Дэн, говоришь? – Миссис Рипли оживилась еще больше. – До чего я рада-то! А говорили, что ему из больницы живым не выйти.

– Извините… – перебил я.

– Да нет, так попусту языками мололи, – продолжал мистер Рипли. – Камень в почке, всего и делов-то. Дэн уже совсем оклемался. Вот он мне, значит, сказал…

Я протестующе поднял ладонь.

– Мистер Рипли, могу ли я осмотреть корову? Я еще не обедал. Когда вы позвонили, жена убрала все в духовку.

– А я вот перво-наперво пообедал, и уж потом туда пошел. – Мистер Рипли ободряюще мне улыбнулся, а его супруга закивала со смехом, чтобы окончательно меня успокоить.

– Чудесно! – сказал я ледяным тоном. – Я в восторге.

Но сарказм пропал втуне: они приняли мои слова за чистую монету!

Когда мистер Рипли наконец привязал корову, я приподнял больную ногу, положил к себе на колено, копытным ножом счистил грязь, и в косом солнечном луче тускло блеснул виновник беды. Я зажал его шляпку щипцами, выдернул и показал фермеру. Он поморгал, а потом его плечи затряслись.

– Так это же гвоздь из моего сапога! Как же оно так приключилось? На булыжнике, видать поскользнулся, а он и выдернулся. Булыжник-то здесь склизкий. Раза два я чуть через задницу не перекувырнулся. Я уж и хозяйке говорил…

– Мне пора, мистер Рипли, – перебил я. – Как-никак я еще не обедал, вы помните? Только схожу к машине за антистолбнячной сывороткой и сделаю корове укол.

Укол я ей сделал, сунул шприц в карман и пошел было через двор назад к машине, но тут фермер меня окликнул:

– Щипчики-то у вас с собой, мистер Хэрриот?

– Щипчики? – Я остановился и обернулся к нему, не веря своим ушам. – Да, конечно, но неужели нельзя выбрать другое время?

Фермер щелкнул старой медной зажигалкой и направил длинный столбик пламени на табак в трубке.

– Так всего один теленочек, мистер Хэрриот! Минута – и всех делов-то.

Ну, ладно, подумал я, открыл багажник и выудил эмаскулятор из-под комбинезона, в который облачался при отелах. Какое это теперь имеет значение! Все равно мой йоркширский пудинг давно уже пересох, а говядина и дивные свежие овощи разве что не совсем обуглились. Все потеряно, и теленком больше, теленком меньше – какая разница!