И все заверте...

— Я понимаю, что Гарри придется первого сентября вернуться в Хогвартс, — ответила синьора, — но до этого мальчика необходимо избавить от той гадости, что засела под его шрамом. И если Дамблдор будет продолжать портить ребенку жизнь, то будет иметь дело со мной. И не только. Я знаю, как в Англии относятся к темным семьям, но в данном случае репутация будет работать на меня.

Снейп кивнул. О репутации итальянских зельеваров он был наслышан.

— Надеюсь, проблем с уроками не было? — спросил он.

— О, он прекрасно справляется. Разумеется, у маггловоспитанного ребенка много вопросов, но он старается разобраться сам. Должна заметить, что английские учебники составлены не лучшим образом, почти нет объяснений — как именно работает то или иное заклинание, нет таблиц соответствия магических ингредиентов. Только сами формулы, заклинания, рецепты. Мы договорились с Гарри, что он выучит латынь и за учебный год переведет книгу про ядовитые растения и их использование в зельеварении.

— Выучит? — переспросил Снейп.

— Ну, не думаю, что он сможет вести на нем научный диспут или бытовой разговор, но читать научится. Надо же с чего-то начинать.

Снейп кивнул. Большинство научных работ в прошлом было написано на латыни, и многие современные ученые продолжали эту традицию. Прославленные мэтры как и несколько веков назад читали лекции и вели диспуты на этом мертвом языке. Даже русские, у которых подобной традиции не было, и которые колдовали на своем родном языке, не высказывали недовольства по этому поводу. Сам Мастер Зелий этот общий язык науки и религии тоже учил самостоятельно. Хочешь читать не только современные книги и общаться на равных — изволь соответствовать. Очень было обидно, что в Хогвартсе ничему подобному не учили. Представители старых семей справедливо считали, что это делалось для того, чтобы большинство довольствовалось малым и не лезло в дебри. Тем опаснее для этого большинства были те, кто обладал пытливым умом и был готов учиться и самостоятельно. А ведь были и другие языки. Колдовские традиции Европы не от одних кельтов пошли, которые ничего никогда не записывали, предпочитая устную традицию. Вот интересно, прекрасная синьора обычное образование получала, или она еще и стрега? Но о таком спрашивать никак нельзя — совсем уж неприлично!

Северус обвел взглядом книжные шкафы.

— У вас прекрасная библиотека, — проговорил он. — Не сочтите за наглость, но я в свое время очень интересовался работами ваших предков. Каждый из ядов Руджиери — шедевр. Как и противоядия к ним.

Синьора улыбнулась.

— Это так. Сейчас я в основном готовлю на заказ редкие зелья для госпиталя святых Козимо и Дамиана, но иногда так приятно тряхнуть стариной.

Снейп понимающе хмыкнул. Это вам не крыс по подвалам травить. Настоящие сложные яды были произведениями искусства. Они готовились индивидуально, и никакие уловки, знание чар и «постоянная бдительность» не спасли бы несчастного, на которого поступил заказ именитым Мастерам. Можно сколько угодно пить и есть только из своей посуды и лично приготовленное, это не поможет против отравленных печаток или ночной сорочки. Смерть таилась в огоньке свечи, в масле для светильника, на кончике дамской шпильки, на губах случайной любовницы. Даже совместная трапеза не спасала. Отравленным мог быть нож, которым разрезали спелый фрукт, но отравленным лишь с одной стороны, и убийце доставалась безопасная половинка. У Борджиа был знаменитый кубок со скрытым механизмом, яд из которого попадал в вино после того, как отравитель нажимал на определенное место в чеканном узоре. А кольца, о ядовитые грани которых так легко можно было оцарапаться? А знаменитый ключ Лукреции Борджиа, действующий аналогично? Яды прочно входили в быт богатых и знатных. Надменные патрицианки и жены купцов не отказывали себе в том, чтобы отравить супруга за завтраком. Противоядие полагалось на ужин, и тот, кто не ночевал дома, умирал. А нечего плодить бастардов и тратить состояния на глупости. Яды, следов которых было не отыскать, которые распадались через самое короткое время. Яды, не обнаруживаемые даже в простой воде! Какие были составы, какие методики! Какие Мастера! Вот бы хоть одним глазком взглянут в фамильные записи!

Синьора Руджиери улыбалась. Мысли гостя были перед ней как на ладони. И это было приятно. А то повадились обвинять Мастеров во всех смертных грехах. Праведники, замечающие соринку в чужом глазу и не видящие бревна в собственном. А с этим профессором можно работать. Он действительно понимает красоту кипящих котлов и готовящихся зелий. И может оценить мерцающую в хрустальном флаконе смерть.

— Надеюсь, вы не откажитесь поужинать с нами? — сказала она. — Будут Фламмели.

— Почту за честь! — Снейп с усилием оторвался от своих размышлений и залпом допил терпкое вино.

Глава 8.

Глава 8