И всюду страсти роковые

Но если в нацию сгрудились малые,
Сдайся, враг, замри и ляг,
Нация рука миллионнопалая,
Сжатая в один громящий кулак.

Нация это мильёнов плечи

Друг к другу прижатые туго.
Нацией стройки в небо взмечем,
Держа и вздымая друг друга.

Своим старым приятелям на вопрос «чем занимаешься?» он теперь отвечал:

— Да вот, падалью питаюсь.

Приятели смущенно замолкали, вот, мол, до чего людей реформы доводят. Тогда, после паузы, он добавлял:

— С банкротами работаю.

Приятели облегченно смеялись:

— На этом можно прожить долго и неплохо.

О других делах в антибанкротной фирме он знал мало – из отрывков разговоров и из газет. Впечатлила фраза директора Балуева на первом Новом годе в этой фирме:

— В уходящем году мы хорошо заработали, никого не потеряли.

Вдохновляющее начало мирной работы в консультационной фирме. Охраны здесь нет, только кодовый замок. По имеющимся каналам проверили Левитина, убедились, что бандитов за ним нет.

В начале 1998 года, на втором году их работы на заводе, Левитин продолжил войну: подал иск на возмещение убытков на сумму 700 тысяч долларов. И опять судья (другая) приняла меру обеспечения иска – временно запретить продажу завода.

На этот раз Колесов решил сам получше разобраться в проблеме, в которой на первом плане были вопросы техники и экономики. Внимательно изучил технико-экономическое обоснование (ТЭО) Левитина. И наткнулся в нем на две интересные цифры. Одна – ежедневное время работы земснаряда – 22 часа, вторая – производительность, то есть объем добычи песка – 50 кубометров в час. Производительность записана в паспорте земснаряда – гарантированная величина. Эти данные – исходные для расчета добычи песка и, соответственно, для расчета убытков из-за поломки земснаряда. На его вопрос по этим цифрам Тагиев воскликнул:

— Да это же глупость! 50 кубов в час – это когда земснаряд подогнали к месту добычи, нашли хорошую залежь песка, подготовили устройства к работе, и только тогда гарантируется эта производительность. Когда здесь песок кончился, переходят на другое место и т. д.

Тагиев и другие руководители завода не читали ТЭО.

— И 22 часа работы в сутки – тоже глупость. Я сам много лет занимался эксплуатацией земснарядов, с учетом всей подготовки, организации работ – максимум 12 часов.

Тагиев нашел хороший образ, который потом использовал в суде:

— В паспорте автомобиля записана скорость 150 км в час. Так это не значит, что он круглые сутки может ехать с этой скоростью – перекрестки, заторы, заправки и т. п.

Колесов ввел терминологию: 50 кубов – это номинальная производительность, а эксплуатационную предложил определить Тагиеву.

— Да это вообще невозможно определить, все зависит от конкретных условий…

В конце концов остановились на некоторой цифре порядка 12 кубов в час. На ее основе Колесов подсчитал тот объем песка, который можно было реально добыть, и сравнил с фактическим объемом, указанным в иске Левитина. Пересчитали убытки с учетом всех факторов, получили ноль.

Берман работает допоздна, до 11–12 вечера, правда, на работу приходит после двух часов дня (сова). Посмотрев его расчеты, он позвонил в 23 часа и заорал в трубку:

— Что ж вы там, не можете с заводчанами справиться, заставить их писать правильные цифры в паспорте?

Колесов промолчал. На следующее утро Берман извинился.

Вторую нелепицу с цифрами он выявил почти случайно.

— Какая же была дырка в корпусе, из-за которой земснаряд затонул? — спрашивал он заводчан.

— Да дырка была небольшая, сантиметра два в диаметре.

— А где?

— В центре, под навесным щитком, поэтому ее на заводе не обнаружили.

— Так почему затонул, как туда вода попадала?

— Ну там брызги, волны…

— Какие волны на водоеме?!

Попросил ведущего конструктора подсчитать время затопления земснаряда. Получилось 18 часов, если дырка все это время в воде. А для этого нужно наклонить земснаряд на 20–25 градусов. А для этого, соответственно, нужно на корму поставить груз весом 500 кг (полтонны)!

Все расчеты оформили весьма солидно, с формулами, графиками. Заседания суда, как обычно, переносились, Левитин успел подготовиться, получил из московской фирмы с громким названием опровержение перерасчетов по производительности (потратился, небось). С расчетами по затоплению он поступил просто, заявив на суде:

— Это все филькина грамота.

В эту кампанию Паша стал названивать Колесову по домашнему телефону и объяснять пагубность его поведения, грозящего неприятными последствиями. В прошлом году он часто звонил Бондареву, и тот с удовольствием, по часу, развлекался с ним демагогией. Колесову такие разговоры были неинтересны, тем более что по вечерам он смотрит детективы, и он вешал трубку. Чтобы не отключать телефон, с ним стала разговаривать жена. Сочувствовала – ну что ж делать, так получается. Поддакивала – да, я понимаю, но он делает все только по закону, нет, он не полковник. После десятка сеансов Паша отстал.