И всюду тьма

Мир вокруг рухнул в непроницаемую тьму. Ана ослепла, тщетно пытаясь глотнуть воздуха, которого так отчаянно не хватало. Она тянула руки, ища хоть что-то, но вокруг была лишь пустота. Ана скользила, не чувствуя собственного веса. И бесконечное спокойствие накрыло ее пуховым одеялом.

Никаких целей, никаких желаний – лишь ничто, не страшное, но убаюкивающее. Тьма ласкала ее холодными объятиями, шептала слова утешения, пела песни колыбельные. Она могла просто быть, не думая ни о чем. Не было ни трудностей, ни тревог, ни разочарований.

Мир за пределами полон острых углов, яркого света и резких звуков. Там все чужое, причиняющее боль.

Во Тьме она была одна, но не одинока.

Ана глубоко вдохнула. И Кеннет вернулся, и спальня вернулась, и мир вернулся. Но осколки Тьмы продолжали царапать душу.

– Ты вспомнила? – с нетерпением спросил Кеннет.

– Что? – переспросила Ана. – Кажется, Тьма из сферы попала в меня…

Ее переполняла сила, на этот раз более дружелюбная. Она словно плавала внутри, толкая и дразня чувства, но это было даже… забавно. Только куда ей еще больше Тьмы?

Счастье на лице Кеннета сменилось растерянностью, но он все еще ждал ответа. Ана повторила вопрос:

– Что значит, я – богиня Тьмы?

Он перевел взгляд с Аны на осколки, с осколков на Ану.

– Ты разве ничего не помнишь? Я – Свет, я нашел тебя, как обещал.

На лице Аны все еще блуждала недоуменная улыбка.

– Граф, вы в порядке? – спросила она, с искренним беспокойством в голосе.

Граф не был в порядке. Ее ответ пустил дрожь по его телу. Он хватал осколки, раня руки, бормотал о невозможности и об ошибке.

– Ты так меня наказываешь? – прохрипел он. – Я все понимаю, я знаю, я не могу быть без тебя…

Ана протянула руку и коснулась лба Кеннета. Его словно лихорадило: губы побелели, выступил пот.

– Вам стоит отдохнуть, – прошептала она. Ее замешательство переросло в тревогу.

– Нет, сначала надо разобраться. – Кеннет заговорил с большей уверенностью. – То, как много у тебя Тьмы, как ты с ней управляешься, то, что ты можешь ее поглощать, – это не таланты обычного человека. Я уверен, что ты и есть Тьма, которая оставила свою память перед тем, как спуститься к людям. Поэтому считаешь себя Аной, а в прошлом многими другими. Поэтому так естественно пользуешься силой. Она твоя. Всегда была твоей.

– А сфера?

– Я думал, в ней – твоя память. Вспомнив, ты вернешься ко мне.

– Значит, вы – бог Света?

Кеннет кивнул.

– Это бред. Вы бредите.

– Не понимаю, что пошло не так, – растерянно глядя по сторонам, пробормотал он. – Давай немного подождем.

– У меня сегодня свадьба с Яном! Вы обещали, что все станет хорошо, после того как я принесу артефакт! – в голосе Аны прорезались панические нотки. – Может… может, Тьма из сферы с вами что-то сделала?

– Мне проще показать, – махнул рукой Кеннет. – Загляни в мои мысли.

– Вы уверены?

– Не тяни.

Ана послушно запустила лапы Тьмы в голову графа. В этот раз ее не встречали ограничения со всех сторон, вместо этого она погрузилась в безбрежный океан, где не было ни дна, ни горизонта.

Перед ней, словно рой светлячков, проносились жизни. Младенец, делающий свой первый неуверенный шаг. Женщина, танцующая под проливным дождем. Старец, умиротворенно дремлющий в лучах заходящего солнца. Каждая жизнь – неповторимая история, сплетенная из радости и грусти, любви и потери.

Чем глубже она плыла, тем больше росла печаль. В мире так много страданий. Скорбь графа пронзила Ану насквозь. Скорбь бога, видевшего, как его творения снова и снова скатываются в пучину жестокости и саморазрушения.

Но это было лишь преддверием.

Ее перенесло в непонятное место, похожее на скопление звезд, но мерцающее не холодным светом, а теплом и жизнью. А потом… молитвы. Тысячи, миллионы молитв, льющихся со всех уголков, словно дождь. Молитвы о помощи, о любви, о спасении. Молитвы, наполненные отчаянием и надеждой. Она была крохотным мотыльком, затерявшемся в бескрайнем океане мыслей.

За ней наблюдали. Незримый взгляд пронзил насквозь.

– Это молитвы всех, кто когда-либо жил.

– Зачем вы показали мне это? – спросила Ана.

– Чтобы ты поняла, – ответил бог.

Она отпустила разум Кеннета и села в молчании. Долго хмурилась.

– Вы бессмертны?

– Почти. Мое человеческое тело самое обыкновенное, но души в этом мире перерождаются. Я отличаюсь тем, что помню все жизни, насколько человеческая часть памяти позволяет. Многое я записывал. – Кеннет объяснял легко, его губы подрагивали в улыбке. – Свое бытие богом я не забываю.

– А Тьма?

– Думаю, память к тебе скоро вернется, – ласково ответил граф. – Ей некуда было деться, кроме как в эту сферу. Она вся звенела тобой.

Его голос, как ласковый бриз, трепетал крылья ее души и мешал ухватить ускользающее чувство, странное и чужое.