И Всюду Тьма

Страх исчез. Растворился. Ана боялась первосвященника, но не его мертвого тела. Дрожь ушла, и покрытое испариной тело расслабилось — она приняла решение. Она не может и убить гостей аукциона, и убедить себя, что разрушит лишь их умы, но она может остановить их. Остановить Николь, которая убила своего отца, чтобы стать им. Нет, чтобы превзойти. Ана обернулась на раба с канделябрами. Пусть это будет не месть, а искупление. Но сначала она простится с первосвященником.

— Цена? — раздался главный вопрос.

Николь оскалилась.

— Начнем с того… — строго продолжила она, — что вы поддержите мою кандидатуру на пост первосвященника. Знаю, что собираетесь сказать: «Женщина?! Как она посмеет?!» и прочее в том же духе. — Она надменно махнула рукой. — Кто, по-вашему, управлял Церковью, пока отец гнил овощем? Правильно — я.

Она расхаживала по сцене, словно хищница, готовая к прыжку.

— Грязная женщина на высшем посту?! Непозволительно! Ты уже раскрыла секрет извлечения Света, поэтому выполнять твои условия никто не собирается! — взревел герцог Циллер.

Недовольство Церковью давно глодало его, но сейчас было не время им делиться, это Ана уловила сразу. Николь изобразила, что хватает герцога за шею — и его тут же сдавило мертвой хваткой и подняло в воздух.

— Вот как выглядит высокомерие, основанное лишь на случайности рождения! — Николь развернула синеющего герцога к толпе. — Я показала только то, что хотела показать.

Циллер хрипел и бился, отчаянно пытаясь освободиться от удушающих змей из Света. Но он боролся не долго. Еще немного и под взглядами оцепеневших зрителей он обмяк.

— Теперь к деталям, — сказала с нажимом Николь, отпуская герцога. Он рухнул на пол безвольным мешком. — Те из вас, кто имеет право голоса при избрании первосвященника, вы поддержите меня. От остальных я буду ожидать сотрудничества по необходимости. Ваш вклад посчитаем авансом. О цене Света мы поговорим позже. Для начала я собираюсь получить статус главы Церкви.

— Мне плевать, кто правит, лишь бы нам здесь не мешали, — раздался голос из зала.

— Я возьму на себя и эту сторону веры, — Николь издевательски сложила руки в молитве. — И я не так скромна, как был мой отец.

— Согласен! — крикнул кто-то еще, — я хочу силу! Не могу спать спокойно с тех пор, как целый зал дворян убили. Среди них были друзья, и даже зять!

— На этом я закончила, — объявила Николь, сходя со сцены.

Слишком рано. Ана не может дать ей уйти.

Глава 89. Украденное и возвращенное

Лавируя между гостями, Ана пробралась к сцене и, ступив на скользкие подмостки, изящно взлетела на нее. Нога тут же увязла в луже крови. Труп первосвященника, безмолвный свидетель тщеславия и разложения, все еще сидел в кресле. Ей было по-прежнему тошно на него смотреть. Собравшись с духом, она сделала театральный реверанс и закружилась, демонстрируя пышное платье, что с каждым поворотом обретало все более густой кровавый шлейф. Туфли чавкали и липли к полу, оставляя алые следы.

— Вот, что вы упустили, разве оно не прекрасно? — спросила она первосвященника в последний раз.

Затем окинула зал уверенным взором. Только ей досталась не хищная маска. В этом они просчитались.

— Госпожа инквизитор! — окликнула Ана, когда та уже была у дверей.

Николь резко обернулась, не в силах поверить глазам. На ее лице расцвела яростная ухмылка. Не отводя взгляда, Ана ступила ногой на колесо кресла первосвященника и с силой толкнула его. Труп с глухим грохотом рухнул со сцены. Зал наконец-то смолк. Кресло потребовало еще одного пинка.

— Так-то лучше! — удовлетворенно проворчала она, положив руки на талию и окинув взглядом освободившуюся сцену.

— Какая неожиданная гостья, — процедила Николь, напряженным шагом приближаясь к ней.

Время представления пришло, зрители томились в приятном ожидании, улыбаясь и перешептываясь. Ана увидела краем глаза, как Кеннет поднялся со своего места.

— Сними с нее кожу! — раздался крик из зала.

— Сначала платье! — подхватил другой.

Ступив на сцену, Николь безмолвно кружила вокруг Аны, словно барс, загоняющий добычу. Предвкушая удар, Ана ждала увидеть в ее глазах удивление и осознание, что силы не равны. Но, прежде чем начать бой, ей хотелось открыться по-настоящему. Не увиливать, не прятаться. Она сняла маску.

— Это правда я. Я искалечила твоего отца, убила остальных. Ты была права с самого начала.

— Я знала! — выкрикнула Николь с горящими глазами.

Взмах руки — и молния разъяренной змеей помчалась к Ане. Николь не церемонилась, била наверняка, но удар растворился в воздухе жалким пшиком. Внезапно зал озарил ослепляющий Свет, словно солнце рухнуло в подземелье. Часовня содрогнулась от сработавшей защиты.

Началось. Останавливаться нельзя. Иначе не выбраться.

Зал погрузился в кромешный мрак, Ана поморщилась: тушить Свет все еще было больно. Яростные вспышки пронзали Тьму то с одной, то, с другой стороны, но Ана быстро их гасила, истощая силу. Весь зал ей не удержать.