И вспыхнет новое пламя (СИ)

Почти одновременно мы замечаем Пита, идущего к нам, и Одейр, закинув в рот еще один кубик, удаляется беззаботной походкой.

- Что ему было нужно от тебя? – интересуется Пит, касаясь моей ладони.

Я тянусь к нему губами, целую, а потом шепчу на ухо: - Он предложил мне сахара и хотел выведать все мои тайны.

***

Понимаю, что сижу, зажмурившись, поглощенная воспоминаниями, которых у меня не должно быть. Рука Финника все еще протянута передо мной, и я через силу улыбаюсь.

- Спасибо, - говорю ему и принимаю сахар.

Полет занимает часа три, и все это время я не отрываясь смотрю в окно на сменяющие друг друга пейзажи. Когда под нами оказывается сочно-зеленый лес, я безошибочно определяю, что мы над Двенадцатым. Меня завораживает красота многолетних елей и вековых дубов с примесью высокого кустарника. Что-то неуловимо родное, смутно знакомое.

Планолет приземляется на широкой расчищенной площадке, вероятно до бомбежки здесь была площадь или что-то вроде того. Чуть поодаль справа замечаю серое здание, чудом уцелевшее при взрывах, и, если не ошибаюсь, это местный Дом правосудия. Значит, мы, действительно, на площади, той самой, где раньше проходили все важные мероприятия в Дистрикте. В том числе и обе Жатвы Китнисс Эвердин. Всматриваюсь в почерневшие от копоти окна Дома правосудия, скольжу взглядом по развалинам каких-то строений вокруг – ожидаю приступа, но ничего не происходит.

Оператор просит меня сделать пару кадров прямо здесь, и я, честно, стараюсь, расхаживая взад-вперед и произнося речи, которые, как мне кажется, должны вдохновить ополченцев на дальнейшую борьбу. Мы мучаемся около получаса, но, похоже, ничего путного не выходит – я вижу, что съемочная команда не довольна, а Хеймитч, который внимательно следит за всем, что я делаю, усмехается и говорит:

- Вот так, друзья, умирает Революция.

- Хеймитч! – обиженно говорю я, но на ментора это не действует.

- Я видел, как искренне ты можешь говорить, солнышко, - отвечает он. – Твои слова и поступки заставили людей взяться за оружие, бороться за свою жизнь и свободу. А что мы видим сейчас? Китнисс, детка, тебя как будто подменили!

продолжение следует…

========== 7. Хлеб ==========

Комментарий к 7. Хлеб

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

Глава перезагружена из раннего…

Замираю, вглядываясь в лицо ментора. Он знает, что я не настоящая Сойка? Как? Откуда? Но Хеймитч только удивленно разводит руками и тянется в карман за каким-то листком. Разворачивает его, пробегается по тексту глазами и, подойдя ближе, протягивает лист мне.

- Я подозревал, что у тебя может не хватить актерского таланта, солнышко, так что набросал примерный текст для нашей Сойки. Как с карточками Эффи, помнишь? – спрашивает он.

Непроизвольно закатываю глаза, стараясь вспомнить, но понимаю, что ментор говорит о чем-то, что известно только ему и настоящей Китнисс. Вспышек воспоминаний, связанных с Эффи Тринкет, у меня еще не было.

- Карточками? – неуверенно начинаю я, Хеймитч кивает.

- Да. Карточками. В Туре победителей, - он чуть наклоняет голову, отчего его белесые волосы приходят в движение, спадая ему на глаза, и внимательно смотрит на меня. Натянуто улыбаюсь, надеясь, что можно будет перевести все в шутку. - Ты меня удивляешь, детка. Ладно, пошли.

- Куда? – спрашивает Финник, который все это время был рядом.

- Хм, можно начать с ее дома в Шлаке, - рассуждает ментор. – Что скажешь, Китнисс?

Снова улыбаюсь, а внутри проклиная про себя всех, кого только могу вспомнить. Дом в Шлаке? Это вообще где? Может честно признаться, что я там ни разу не была? Они решат, что я псих? Или как? Съемочная группа быстро собирает оборудование, и вот уже все стоят - ждут меня, а я чувствую, что мои ноги приросли к земле. Куда идти? Я понятия не имею.

Помощь приходит неожиданно и от самого Хеймитча. Очевидно, по своему растолковав мое бездействие, он начинает движение, направляясь прочь с площади. Команда идет за ним, я тащусь в самом конце.

Мы проходим мимо когда-то населенных домов, от которых теперь остались обугленные полуразрушенные стены. Под ногами то и дело что-то хрустит, но я стараюсь не думать о том, что это могут быть останки тех, кто не сумел покинуть дистрикт до начала бомбежки. Постепенно развалин становится все меньше, видимо, мы миновали городскую часть. Теперь меня окружают странного рода постройки, мне даже сложно назвать их домами - скорее это хижины или хибарки, настолько жалко они выглядят, даже те, что уцелели. Перед глазами возникает смутный образ, словно я вижу местность еще до нападения Капитолия, но жизнерадостными эти видения все равно не назовешь.