И вспыхнет пламя

— Да, думаю, кончилось время розовых помад и ленточек за спиной, – кивает стилист. И касается кнопочки на запястье. – Не будем напрасно тратить заряд. В этот раз никому не маши и не улыбайся. Смотри прямо перед собой, словно публика ничего не значит.

– Ну, это проще простого, – вырывается у меня.

Цинна уходит по своим делам, а я решаю отправиться прямиком на нижний этаж комплекса, где ожидают своего выезда колесницы и трибуты. Хочу найти Хеймитча или Пита, но их еще нет. В отличие от прошлого года, когда каждый торчал у своей повозки, будто приклеенный, сегодня как менторы-победители, так и игроки стоят небольшими группами, переговариваются. Конечно, ведь они хорошо знакомы друг с другом, только не со мной. И вообще, я не такой человек, чтобы жать всем руки и представляться. Поглаживаю одного из коней и стараюсь держаться в тени: может быть, не заметят? Но ничего не выходит.

Поворачиваю голову на громкий хруст гальки – и в нескольких дюймах от моего лица вспыхивают знаменитые бирюзовые глаза.

– Привет, Китнисс, – произносит Финик Одэйр, словно мы знакомы всю жизнь, а не видим друг друга впервые.

– Привет, Финник, – в тон ему отзываюсь я, хотя чувствую себя неуютно. Парень встал слишком близко... и как-то чересчур открыт.

– Хочешь сахару? – Он протягивает полную горсть белоснежных кубиков. – Это для лошадей, но кому какая разница? Кони годами лопают сладкое, а вот мы с тобой... Если уж сахар сам дается в руки – хватай.

Финник Одэйр – живая легенда Панема. Пережив шестьдесят пятый сезон Голодных игр в четырнадцатилетнем возрасте, он так и остался самым юным из победителей. В Дистрикте номер четыре его растили как профи, поэтому шанс на удачу изначально был высок, но ни один тренер не может похвастаться тем, что наделил юношу невиданной красотой. В то время как остальным игрокам приходилось чуть не вымаливать горстку зерна или спички в подарок, высокий, отлично сложенный Финник с его золотистой кожей, бронзовой шевелюрой и потрясающими глазами не знал нужды ни в пище, ни в сильных лекарствах и ни в оружии. Спустя примерно неделю соперники запоздало сообразили: нужно было убить его первым. Парень и так превосходно орудовал копьями и ножами, добытыми у Рога изобилия, но когда к нему на серебряном парашюте опустился трезубец (самый дорогостоящий подарок на моей памяти), это решило исход Игры. Главное занятие жителей Четвертого дистрикта – рыболовство. Финник с раннего детства плавал на лодке. Он тут же сплел сеть из виноградной лозы, переловил ею всех противников и по одному заколол трезубцем. Еще пара дней – и корона была у него.

Капитолийцы слюной исходят по этому мальчику.

Благодаря юному возрасту, поначалу его на год или два оставили в покое, но уже с шестнадцати лет Финник присутствует на каждых Играх, и толпы поклонников таскаются за ним по пятам. Правда, никто не пользуется его благосклонностью долгое время. В течение своего ежегодного визита он успевает четыре-пять раз поменять окружение. Неважно, стар человек или юн, миловиден или уродлив, богат или беден – Финник проводит с ним какое-то время, принимает экстравагантные подарки, но никогда не задерживается и не возвращается.

Весьма вероятно, это один из самых потрясающих и желанных людей на планете, хотя, честно сказать, меня он совершенно не привлекает. То ли слишком красив, то ли слишком доступен, а может быть, его чересчур легко потерять.

– Нет, спасибо, сахару не хочется. А вот примерить когда-нибудь твой костюмчик я бы не отказалась.

На Финнике – золотая сеть, умышленно завязанная узлом возле паха, так что парень не сказать, чтобы вышел на люди голым, но весь открыт перед публикой. Видимо, стилисты решили: чем больше плоти увидит зритель, тем выгоднее.

— А ты меня просто пугаешь в этом новом обличье. Что стало с милыми девичьими платьями? – спрашивает он и проводит языком по губам. Представляю, как это сводит с ума других людей, однако перед моими глазами тут же встает старый Крей, пускающий слюни при виде нищих голодных девушек.

– Я из них выросла.

Финник тянется к моему воротнику и потирает материю между пальцами.

– Не повезло тебе с этой Квартальной бойней. Могла бы пожить в Капитолии припеваючи: украшения, деньги, все, что душа попросит.

– Украшения терпеть не могу, а денег и так девать некуда. Кстати, на что ты потратил свои?

– Ну, такие банальные мелочи меня давно уже не занимают, – отмахивается он.

– Чем же люди расплачиваются за счастье лицезреть тебя рядом с собой? – осведомляюсь я.

– Тайнами, – отвечает Финник вполголоса и наклоняет голову, едва не коснувшись губами моего уха. – А что скажешь ты, огненная Китнисс? Есть у тебя секреты, достойные моего внимания?

Это глупо, но я почему-то краснею. Пытаюсь вернуть себе самообладание и шепчу:

– Нет, я открытая книга. Кажется, люди узнают мои секреты раньше меня самой.

Юноша улыбается.

– Увы, сдается мне, так оно и есть. – И быстро отводит глаза. – Пит идет. Жаль, что из-за Игры сорвалась ваша свадьба. Представляю, как ужасно ты себя чувствуешь.