И вздохнула она, легко и свободно

Красивый яркий диван на кухне гармонично сочетался со шторами. Подвесная корзинка с аппетитными фруктами, картина на стене, всё подобрано в одном стиле и цвете.

В комнате преобладали светлые тона, что придавало всей обстановке лёгкость, воздушность. С потолка и до самого компьютерного столика свисали искусственные орхидеи с дополнительной подсветкой вокруг них.

А на противоположной стене – встроенная ниша с электрокамином, который был почти как настоящий. Даже слышались тёплые звуки весело потрескивающего пламени. Придя домой после работы, Анна разжигала повсюду свечи, включала светильники, камин и сразу в квартире становилось празднично, уютно. Обиды, разочарование растворялись и появлялось ощущение защищённости, покоя в своём доме.

Пришло чёткое понимание: надо поблагодарить судьбу, что разорван бессмысленный союз, в паутине которого находилась долгие годы.

Иногда, Анна вспоминала слова Жоры: "Ты, кажется, прошла мимо чего-то ценного. Найди его…"

"Нет, ничего не буду предпринимать. Хватит мне унижений", – решила она.

Надев наушники, под аккомпанемент любимой мелодии Анна бродила по лабиринтам интернета, в поисках интересных каналов, тем, блогов. И однажды наткнулась на удивительный музыкальный видеоролик. Загадочный образ женщины плыл, летел, кружился по экрану под чудную мексиканскую мелодию без слов. Её лицо скрывала то снежная пыль, то искристая звёздная россыпь, то восточный никаб прикрывал её облик, но везде сверкали, светились глаза. Это была женщина-фея, женщина-мечта. Она медленно, как опахалом взмахивала длинными тёмными ресницами, пронзая, завораживая сочным цветом синих глаз.

Viola tricolor – медленно проносились по экрану слова. – Анютины глазки.

 Нежно и трепетно колыхалась фиалка, окрашенная в три цвета. И каждый лепесток сообщал, оповещал о своём – надежду на взаимность, удивление от несправедливости обиды и печаль от неразделенной любви.

"Блогер до кого-то хочет донести свою мысль, ведёт безмолвный разговор с кем-то. Кто автор?" – встрепенулась девушка и зашла на главную страницу сайта. Он, Валентин Максимов – тот самый, который через несколько дней после знакомства предложил ей выйти замуж.

Она зашла к нему в "Фейсбук" и там тоже увидела эту сказочную женщину. Стала читать посты, комментарии, вникала в его мысли, стараясь понять, насколько он близок ей по духу. Но запросов о дружбе не отправляла, ничего не предпринимала, не пыталась с ним встретиться. Отметила только, что он был моложе неё на два года.

Анна потихоньку привыкала к одиночеству и даже почувствовала вкус к этому. Часто брала билеты то на концерт, то на спектакль. И шла туда одна, хотя были у неё близкие приятельницы, с которыми можно было договориться, но ей было комфортно с само́й собой.

 Однажды ей попалась статья, которая зацепила такой фразой: „быть одному и быть одиноким – это не одно и то же… Мы всегда будем чувствовать себя одинокими и покинутыми, когда отказываемся от себя“.

 "А ведь это так и есть, – думала Анна, – в последние годы я всё явственнее чувствовала непонятную пустоту в душе, было странное ощущение какой-то потерянности. Только тогда я это объясняла перепадами настроения, не углублялась в своё состояние".

О Евгении она теперь вспоминала изредка, но всегда с сожалением об утраченных впустую годах. "Пусть будет счастлив, но подальше от меня, – вздыхала она, – всё-таки столько лет были близки".

Глава 6

Уже было начало марта. В тот вечер Анна взяла билеты на концерт в Филармонию. Приехал знаменитый скрипач Дэ́вид Гарретт.

После работы решила зайти домой, чуть отдохнуть, приня́ть душ и пойти. Открыв дверь, она увидела Женю, который как ни в чём не бывало, сидел на кухне, уплетая котлеты, которые она вчера приготовила.

– Ой, Ань, наконец-то, – он всегда так разговаривал, с ленцой, будто вёл снисходительные разговоры.

– Что ты тут делаешь? Я все твои вещи отнесла матери. Что тебе нужно?

– Да, ладно Ань, садись, поговорим, нельзя на людей обижаться. Будь выше всяких дрязг.

Анна сняла верхнюю одежду, села напротив и стала с интересом его разглядывать. Боль от его неожиданного предательства уже давно прошла. Теперь, здесь, на кухне, она смотрела на него отстранённо, как на постороннего человека.

"Вот сидит передо мной красивый, напыщенный индюк, мнящий о себе, – размышляла она, – такой вальяжный, уверенный в своей неотразимости. Это сейчас я так думаю о нём, а ведь поначалу Женька преподнёс себя в выгодном свете – добродушный, юморнóй, заботливый, обаятельный. И вот первое впечатление закрепилось в голове. Потом, когда уже привыкнешь, привяжешься, то не обращаешь внимание на всякие шероховатости, нестыковки в поступках, словах, потому что в голове отложилось то самое благостное впечатление.

А после он нашёл моё слабое место – стеснительность, робость, неуверенность в себе. И часто повторял фразу: „Ой, Ань, что ты без меня бы делала? Ты у меня такая несчастная, стóя спишь, и с юмором проблемы. Хорошо, что я у тебя есть“.