И вздохнула она, легко и свободно

Эти слова вызывали некоторое смутное раздражение, внутри шевелился, ёрзал неприятный комочек обиды, досады. Ей хотелось как-то дерзко ответить ему, ведь он унижает её. Но Анна заглушала, подавляла внутренний, молчаливый ропот.

А что Евгений представляет из себя? Работает в какой-то оппозиционной газете, постоянно выставляет в сеть стихи, рассказы, отправляет их на различные конкурсы, надеясь, что однажды засверкает и о нём заговорят.

Как-то, придя на работу, Анну все нáчали поздравлять.

– Что же ты нам ничего не рассказываешь, твой-то Нобелевскую премию получил.

 Она была удивлена, прочитав новость в интернете. Женька загадочно улыбался, ничего не отрицал, а спустя неделю выяснилось, что это он сам выставил фейковую новость.

– А какая разница, – нисколько не смутившись, объяснял Евгений, – всё равно стану лауреатом.

– Ты сначала сделай так, чтобы на тебя обратили внимание, ведь ни одного скачивания нет.

– Времена такие, – небрежно бросил он тогда, – Дарью Донцову сейчас читают. Так много баб развелось в литературе, что не знаешь, как им рот заткнуть. Ты лучше разрекламируй меня в своём издательстве.

 „Не зря же говорят: чем мельче человек, тем активнее бьёт себя пяткой в грудь, – она даже не вслушивалась в его речь, погрузившись в свои мысли, – строение лица у него такое, что через год-два второй подбородок поплывёт вниз, а его склонность к полноте уже привела к валикам по бокам“.

– Ну, так как, Анна, договорились? – донеслось до неё. – Что молчишь? Согласна?

– А в чём проблема?

– Ну как ты слушаешь? – недовольно и капризно протянул он. – Пока меня не было, изменилась в худшую сторону, выглядишь неважно, постарела. Тебе так плохо без меня? Вот видишь, мы не ценим того, кто рядом, вот и ты, наконец, поняла, – он закинул ногу на ногу и продолжил, – а ведь это твоя вина, что я ушёл. Не выдержал твоего эгоизма.

Аня насмешливо смотрела на него: "он даже не представляет, что я о нём сейчас думаю".

– Хорошо, а сам, как прошёл испытание и временем и расстоянием? Стал меня ценить?

– Ну в паре, всегда кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. – Это я должен обижаться. Сколько раз я тебя просил пристроить в издательство мой сборник рассказов, продвинуть его. Даже самую малость не смогла для меня сделать.

– Спасибо за откровенность, спасибо, что позволял любить себя. Ладно, надоело, вставай, я на концерт опаздываю. Ты уже чужой на этой кухне. Понял?

– Да никуда тебе не нужно, не выдумывай.  "Это слабые мстят, сильные прощают, а счастливые забывают"3

– Хватит сыпать тут чужими цитатами. Мне уже некого прощать, потому что тебя нет в моей жизни. Не тешь себя иллюзиями. Вставай.

Евгений внимательно всматривался в неё. Снисходительность в глазах исчезла, появилось недоумение, удивление.

– А ты изменилась, раньше так не разговаривала со мной.

– У меня было много времени задуматься над нашей жизнью.

– Твоё раздражённое состояние я понимаю. Это ревность. Ладно, давай решим вопрос, из-за чего я сюда пришёл. Мне нужна новая машина, эта барахлит постоянно. Тебе креди́т дадут, скажи, когда пойдём в банк?

Анна охнула от его наглости и цинизма. "Так вот о чём он долбил, пока я задумалась".

– Ты посмел заявиться ко мне с таким предложением? Значит, я должна брать деньги для постороннего человека? А ведь я уже закабалялась для тебя, забыл?

– Это была наша семейная машина, имей совесть.

– Ну да, только пользовался ею ты. И даже уходя, забрал её.

– Я же говорю, человек должен быть выше всех этих обид, семейных разлад. Будь возвышеннее, ты женщина.

– Так попроси свою новую пассию, она же у тебя при деньгáх?

– Софья не работает, там отец всем рулит. Он ни в чём ей не отказывает, но не позволит таких расходов для меня. Я думаю, можно оформить договор на три года. Не волнуйся, дорогую машину не возьму.

Анна всплеснула руками от его изумительного бесстыдства.

– Как много я могла бы сейчас сказать, переворошив совместно прожитые годы, – вздохнула она. – Но не буду. Так перегорело, что даже лень о чём-то вспоминать. И умещу всё в одном, ёмком, глубоком слове: Прощай.

– В тебе сейчас говорит обида, я же знаю, что ты до сих пор меня любишь и тоскуешь. Что плохого в том, чтобы помочь любимому человеку?

 Он лениво встал, медленно дошёл до двери, остановился, обернулся и снисходительно, глядя на неё, добавил:

– Я сейчас уйду, а ты остынь, успокойся и позвони ко мне насчёт креди́та. И ещё, – в его взгляде появилась надменность, – подумай в ком причина нашего расставания – во мне или в тебе? Если бы родила ребёнка, то я бы никуда не ушёл, а ты пошла и сделала аборт. И нет тебе моего прощения.

У неё перехватило дыхание от внезапно вспыхнувшей ненависти к нему. С яростью толкнула его в спину, и он, споткнувшись о порог, чуть не растянулся на лестничной площадке.