I wanna see you be brave (СИ)

Поезд прибывает в центр спустя чуть меньше часа. Я спрыгиваю, не дожидаясь, пока он замедлит ход, и больно приземляюсь на левое колено. Встаю, потирая ушиб, и, прихрамывая, бреду в сторону Втулки. От неё я с лёгкостью смогу найти дорогу к общине альтруистов. Их дома: серые и квадратные, — как мне кажется, слишком простые даже для тех, кто считает тщеславие смертным грехом. У меня нет плана касательно того, как стоит искать нужного человека — того самого, которому я смогу доверить не только страшную новость, но и организацию оповещения других. Я могла бы вламываться во все дома, что попадутся на пути — это было бы в стиле Лихости. Но альтруисты и так не любят мою фракцию за излишнюю бестактность, а сейчас не тот случай, когда мне хотелось бы обзавестись ещё парочкой недоброжелателей.

Люди на улицах спокойны и медлительны; не те, что в чёрном, разумеется. Я прикладываю руку к животу, где находится пистолет, опускаю голову вниз и прибавляю скорость. Спустя минут пятнадцать я на месте. Альтруисты смотрят на меня косо, как на незваного гостя, но я делаю вид, словно мне всё равно: обычно так поступают все лихачи — делают, что хотят.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает у меня женщина с чёрными длинными волосами и миловидным лицом.

Она тактично преграждает мне путь. Я осматриваю её лицо. Могу поспорить, что видела её раньше.

— Мне нужен Айзек, — отвечаю я. — Фамилии его я не знаю. Высокий такой, кудрявый.

Женщина кивает.

— Он живёт в последнем доме в этом ряду. Вас проводить?

— Нет, — я мотаю головой, а затем добавляю: — Спасибо. Мы раньше с вами не встречались?

— Не думаю, — мягко улыбается она. — Возможно, вы видели моего сына, он перешёл к вам во фракцию… Но я не должна об этом говорить.

Женщина опускает глаза в землю. Фракция превыше крови.

— Не волнуйтесь, — шепчу я. — Я в эти дурацкие правила не верю. Мой отец остался в Товариществе, и не проходит ни дня, чтобы я не думала о нём с тоской в сердце.

Женщине словно становится легче: её плечи опускается, а улыбка снова озаряет лицо. Она поднимает на меня глаза.

— Скотт МакКолл, — произносит она имя своего сына, и я вспоминаю, что видела её в День Посещения рядом с другом Стайлза.

— Я хорошо знаю вашего сына, мэм. У него всё замечательно.

Подбородок женщины совсем незаметно дёргается. Она напоминает мне отца. Мне кажется, что ей тоже можно доверять.

— Всё-таки, мне понадобится ваша помощь. С ориентацией на местности у меня всегда были проблемы.

Миссис МакКолл провожает меня до нужного дома, но я не позволяю ей уйти и прошу постучаться за меня, оправдываясь тем, что у меня мизофобия (хотя, конечно, это бред, я даже упавший на пол маффин доедала). Айзек открывает дверь практически сразу же, словно некоторое время стоял под ней и ждал кого-то. Сначала он здоровается с миссис МакКолл и улыбается ей, а затем его взгляд падает на меня.

— Джессика? — Помнит? Странно. Я думала, что придётся ворошить воспоминания детства. — Что ты здесь делаешь?

— Миссис МакКолл, — обращаюсь я к женщине, — если Айзек позволит, то я попрошу вас составить нам компанию в его доме. У меня есть кое-какие новости… И, боюсь, они касаются в том числе и вашего сына.

Миссис МакКолл медлит, переводя взгляд с меня на Айзека. Я умоляюще смотрю на второго, как бы мысленно говоря ему «Поверь мне, это действительно важно, а иначе я бы не пришла!»

— Буду только рад, если вы зайдёте, — натянуто улыбается Айзек и делает шаг в сторону, пропуская нас внутрь.

В доме альтруиста-переходника нет ничего, что могло бы напомнить мне о том, кем Айзек был шестнадцать лет своей прежней жизни. Раньше я никогда не была в гостях у члена другой фракции, но именно так и представляла типичное жилище отречённого человека: всего здесь по минимуму, и никаких украшений. Я бы повесилась. Любой бы повесился.

Айзек машет рукой в сторону дальней комнаты. Она едва ли напоминает гостиную, но я вижу диван, кресло, шкаф и журнальный столик — значит, это она. Присаживаюсь на подлокотник кресла, миссис МакКолл — на край дивана. Айзек встаёт в дверном проёме, скрестив руки на груди и упершись бедром в стену. Поза лихача. Я хмыкаю про себя.

Мы некоторое время молчим. Я знаю, что они ждут моих речей, но понятия не имею, с чего начать.

— Ты же сказала, что со Скоттом всё в порядке, — говорит женщина.

— Это правда, — я киваю. — Пока. Дело в том, что во фракции Лихости творится неладное.

— Что ты имеешь в виду? — подаёт голос Айзек.

Я облизываю губы. В горле пересохло.