I wanna see you be brave (СИ)

— Меня зовут Грэгори, — отвечает он сдавленным голосом. Похоже, он только недавно начал ломаться. — И я должен это сделать!

У Грэгори стеклянные карие глаза. Они одновременно и его, и не его вовсе. Грэгори смотрит в одну точку перед собой, и я не знаю, в какую именно.

— Это лишь небольшая плата за настоящий мир, — говорит он.

Я не могу стрелять в ребёнка. Вместо этого я кричу Эрике, и она толкает дверь от себя, за ней успевает проскочить Лу и Айзек. Я должна быть следующей, но меня оглушает взрыв, и мощная ударная волна бьёт меня в спину и выносит через открытый дверной проём. Пожарная лестница расположена снаружи; я врезаюсь животом в ржавую железную перекладину и перелетаю её головой вперёд. Успеваю схватиться за один из штырей, выворачивая собственную руку. Резкая боль пронзает каждую её клеточку. Я громко кричу. Мне с трудом удаётся развернуться, чтобы через промежутки между штырями увидеть, что происходит на этаже.

Лучше бы я этого не делала.

От Грэгори осталось только кровавое пятно на полу и брызги на стенах: бедный парень стал эпицентром ударной волны, которая разорвала его на мелкие части. Вижу Абигейл, её волной отбросило чуть левее меня, точно в стену. Сейчас она лежит, раскинув руки в стороны и широко распахнув глаза. Лоб женщины рассекает кривая кровоточащая рана. К ней медленно подбирается синий парализующий дым. Я осторожно опускаю голову вниз. Прыгать высоко, продолжать висеть — тоже не вариант.

Хватаюсь за ржавый штырь здоровой рукой, опуская раненую. Она повисает вдоль корпуса, словно верёвка. Я пытаюсь подтянуться, но ноги кажутся тяжелее, чем обычно.

Синий дым уже поглотил половину тела Абигейл. Она мертва, и теперь я следующая. Когда дым коснётся моих рук, они перестанут сжимать спасительный штырь, и я мешком рухну вниз. Даже если останусь жива, но навсегда стану калекой. А это в моей ситуации равносильно смерти.

— Джессика! — слышу я голос Айзека совсем близко.

Ещё через секунду он уже нависает надо мной, перекинувшись через перекладину, хватает меня чуть выше локтя и пытается поднять наверх. Я помогаю ему, подтягиваясь на здоровой руке. Синий дым уже практически переступил порог пожарной лестницы, и когда я наконец оказываюсь на ногах, мы с Айзеком сразу же пускаемся вниз по лестнице. Я перепрыгиваю через несколько ступенек сразу, и приземление на ноги каждый раз отдаётся глухой болью в руке.

Вот она, земля. Так близко, что я практически выдыхаю — спаслись. Но вдруг что-то с тяжёлым стуком падает за моей спиной. Я оборачиваюсь и вижу Айзека. Он плашмя развалился на ступеньках.

— Ноги! — кричит он.

Пока Айзек помогал мне, он совершенно не позаботился о том, что его может коснуться синий дым. Я поднимаюсь обратно. Паника подкатывает к горлу, вырываясь наружу приглушённым всхлипом. У меня ранена правая рука, обе ноги Айзека парализованы. Как мне его донести?

— Лу! — кричу я туда, куда практически сумела добраться. - ЛУ!

Остаётся лишь надеяться на то, что он ещё там, на то, что он — не предатель. И вот мужчина появляется в начале лестницы. Не задаёт вопросов и не просит поторопиться — лишь бежит ко мне навстречу, готовый помочь. Я киваю ему на Айзека, и он тут же подхватывает его за руки, приподнимая корпус, приседает, забрасывает тело парня себе на спину и снова выпрямляется. Айзек не маленький, но я только сейчас замечаю, что и Лу тоже.

Мы преодолеваем оставшееся расстояние до земли, а дальше по моему указанию бежим в сторону Втулки к центру города. Вокруг нас на улице в панике мечутся правдолюбы, сбивая друг друга с ног и сбиваясь в группы. Кто-то кричит, кто-то плачет, кто-то просит о помощи. Я позволяю себе остановиться и обернуться, чтобы посмотреть на Супермаркет Безжалостности. Он практически не пострадал, разве что на каждом этаже выбито или разбито хотя бы одно окно — такое своеобразное обозначение места, где последователь Джанин, Макса и Эрика привёл в действие парализующую бомбу. Из некоторых окон всё ещё продолжает валить синий дым.

— Где моя мама? — Эрика подходит ко мне, воспользовавшись тем, что я стою на месте и не понимаю, как можно двигаться дальше.

Она повторяет свой вопрос с интервалом в несколько секунд, стоя прямо перед моим лицом. Я молча качаю головой. Слёзы оставляют мокрые дорожки на моих щеках. И тут Эрике срывает крышу: она кидается на меня, толкая, и я падаю на спину, не в силах сопротивляться. Новый очаг боли открывается в пояснице. Эрика делает шаг вперёд, сжимая руки в кулаки, будто бы готовится ударить, но её отвлекает Лу, кричащий не своим голосом:

— Не время, Эрика! Уходим!

Подбородок Эрики дрожит. Она произносит что-то одними губами, а затем следует за Лу, несущим Айзека на спине. Я с трудом поднимаюсь, опираясь на здоровую руку. Ноги ватные, голова тоже. Крики правдолюбов слились в одну громкую и протяжную мольбу о помощи, а перед глазами всё ещё стоит пустое лицо мальчишки по имени Грэгори.

Война началась без объявления.