I will never leave you (СИ)

Мы решили вернуться в квартиру и подождать ее там. Сигнал с сотового не могли уловить, она как-то скрыла его, заноза. И куда она пошла, учитывая то, что Хэмптон и Дар улетели вчера, я тоже не знаю. Потому, единственное, что мне оставалось — ждать. Просто молча ждать и стараться не прибить друга.

И тут мой взгляд метнулся в сторону дивана. На нем, свернувшись клубочком и укутавшись в большой и теплый свитер, спала моя сестра. Просто спала. Она устала. Но если бы действительно переживала, то не заснула бы. Это значит, что Фиб ее понимает. Понимает Кэт, понимает почему она ушла и не сомневается, что девушка придет домой.

Я медленно подошел к Колину и взглядом обратил его внимание на эту картину. Увидев Фиби, такую маленькую и беззащитную, сжавшуюся в комочек — его взгляд потеплел.

— Они — все, что у меня есть, — неожиданно проговорил он. — Я просто не могу их потерять.

— Кого?

— Этих девиц. Кэт и Фиби. Больше у меня никого нет.

Я молчу. Действительно, а что можно сказать человеку, который, кажется, первый раз за все то время, что пришел в сознание, спокойно заговорил с тобой?

— Я прекрасно тебя понимаю.

И это правда. Две эти тощие задницы — белый дьявол и черный ангел, — то немногое хорошее, что осталось в моей жизни.

— Нет. Тебе меня не понять. Знаешь, как пугает все это? Когда ты осознаешь, что вот она, девушка, которая носит у себя под сердцем ребенка, а рядом с ней белобрысая сволочь, которую я вырастил. И просто не можешь поверить в это.

— Да-м, херово тебе.

А еще херовей смотреть на девушку и даже не знать, что она беременна от тебя.

— Забирай ее, — просто говорю я, указывая на сестру. Хейс непонимающе смотрит на меня. — Езжайте домой. Как только она появится, я сообщу тебе.

На удивление, спорить парень не стал. Он молча поднял сестру с дивана и на руках понес ее к выходу. Я же остался ждать. Просто молча ждать у моря погоды.

Не знаю почему, но где-то подсознательно я понимал, что она придет. Вернется домой.

Невольно, мой взгляд пал на разноцветную папку. Ее папку с рисунками. Оттуда торчит уголок. Угол листа, целиком окрашенный в желтый. Медленно подхожу к столику, на котором лежит альбом, открываю его и вижу чертежи. Это дизайн ее квартиры…

Блять, ну конечно! Квартира! Идиот, как же я сразу не додумался!

Быстро хватаю ключи от машины и бегу к лифту. Он спускается мучительно долго.

Настолько долго, что я уже начинаю сходить с ума. Как только дверь распахиваются, бегу к машине и забираюсь внутрь. Изо всех сил давлю на газ и еду в сторону того кирпичного дома.

Дороги, на удивление, пустынны. До здания, в котором «прячется» Кэт, длиною в целый квартал, я добираюсь за рекордные 15 минут. Быстро отыскиваю подъезд, в которой завела меня девушка в прошлое мое нашествие. А потом по лестнице бегу на верхний этаж. Колин всегда остается Колином. И он наверняка выбрал для сестры верхний этаж.

Перескакивая через 2-3 ступеньки, поднимаюсь на самый верх. И оказываюсь прямо напротив большой черной двери. Открытой двери. Осторожно дергаю за ручку, преграда поддается, и я попадаю во внутрь.

Квартира пустая. Совсем пустая, но ремонт тут стал лучше. Все покрашено, покрыто, проведено. Не хватает лишь мебели.

Прямо посреди большого зала сидит Кэт. Она прижимается спиной к стене между двумя большими окнами и запрокидывает вверх голову. С жадностью девушка опустошает половину бутылки воды и совершенно меня не замечает. А даже если и замечает, то не подает вида.

Закрываю входную дверь на ключ и прохожу к ней, сажусь рядом. Она молчит. Я молчу. Мне совершенно нечего сказать.

— Прости меня, — тихо прошептала она, пряча лицо в ладошках.

— Простить? За что?!

— За мои слова.

— Да нет, это скорее я должен просить прощения, — исправляюсь я. — Ты прости меня, Кэт. Разумеется, никуда мне от тебя не деться. Да и не хочу я.

Она почему-то испускает нервный смешок. Не смотрит на меня, а продолжает разглядывать свои пальцы. Не знаю почему, но мне кажется, что она расстроена не столько нашей ссорой, сколько чем-то другим.

— Кэт, посмотри на меня.

Она не двигается. Просто сидит и молчит. Как маленький провинившийся ребенок, который не может лгать в глаза родителю.

— Кэт.

Она все еще сидит. Поэтому я просто беру ее лицо за подбородок и поднимаю себе. У нее нет возможности отвернуться. Нос красный, а ее темно-серые глубокие глаза, которые меня всегда завораживали, полны печали, смешанной радостью.

— Что случилось?

Она пытается отвернуться, но я не даю ей такой возможности. Удерживаю на месте, пытаясь добиться ответа. Все таки вывернувшись, она встает, отходит на несколько шагов в сторону, потом поворачивается ко мне и выпаливает:

— Я беременна.

…

…

…

— Что?!

— Ты меня слышал.

По ее щекам текут слезы, а я… блять, а я в ступоре. Просто в ступоре.

Беременна…

Она опять беременна, опять от меня, и блять, не опять, а снова, когда это очень и очень невовремя. Сука, что ж за жизнь то такая?!

— Ты таблетки не принимала?

— Конечно принимала! Думаешь, я в восторге от этого?!

— Тогда как?! — теперь уже я тоже вскакиваю на ноги, но пытаюсь сохранять дистанцию.