I will never leave you (СИ)

Не выдерживая этой картины, я отхожу от зеркала, отхожу, пока окончательно не упираюсь спиной в стену. А потом сползаю по ней вниз.

Оказавшись на полу, пожимаю к себе колени и просто сижу. Мой живот урчит.

— Что? Не нравится тебе, что папаша твой ушел, да малыш? — тихо произношу я. — Мне тоже не нравится. Но ты не волнуйся, — аккуратно поглаживаю свой животик. — Я уверена, что он вернётся. Ему просто нужно время.

Время? Ага, как же. Ему нужна выпивка. И ничего более. А мне теперь недоступно — ни то, ни другое. Вот мужики — бессовестные гады! Думают, что девушкам легко вот так. Беременной. И в одиночку.

Когда меня перестает мутить, я встаю и выхожу из ванной.

Боже, как давно я тут не была. Моя светлая квартирка. Только моя.

Строители действительно хорошо поработали. Еще недавно эти стены были полностью серые, а сейчас они цветные, где-то покрытые кирпичиками.

Блять, да, у меня такая ситуация, а я думаю о работе строителей и дизайне интерьера в квартире. Вот такая вот я.

Провожу ладонью по стенам и медленно двигаюсь в комнату, в которой, по изначальной задумке, должна была жить Дар. Ее я сделала самой светлой.

Включаю свет и попадаю в большое, светлое помещение, снизу доверху заваленное коробками. Какие-то из них мои, какие-то — Дар и Войса. Они решили не брать их, пока не обживутся в новой квартире. Боже, сколько же всего в этих коробках…

Каждая из них от руки подписана черным маркером. На каких-то ровные буковки — это мои, а на других кривые, исковерканные. Это писал Войс. «Одежда», «Книги (нахера ей столько?)», «Фотографии».

Последняя коробка совсем небольшая. Она легкая и стоит на самом верху. Поэтому я с легкостью достаю ее, потом отхожу в сторону и спускаюсь на пол, прижавшись спиной к стене, покрытой красными кирпичами. Перочинным ножиком, который оставила в прошлый раз на подоконнике, срезаю ленту скотча и раскрываю коробку. Здесь действительно море фоток. Фоток из самого лучшего времени в моей жизни — первого курса. Где все еще было хорошо. Где Тед еще был со мной. Когда нам было хорошо. Когда всем было хорошо.

Достаю первую фотографию, лежащую на самом верху и начинаю разглядывать их одну за другой. Вот тут Дар и Войс. Это еще то время, когда они воевали. Хэмптон сгреб мою подружку в охапку и тащит ее куда-то. А Дар визжит и выдирается. На обратной стороне надпись — 25 сентября.

Следующая — тоже Дар и Войс. Только тут они стоят на столе и целуются. Подпись: «1 октября. Кто бы, блять, смел усомниться в подобном исходе?».

Невольно начинаю улыбаться, стирая слезы, вновь текущие по щекам.

После этого еще много всего. Терри, Войс, Кара, я и Дар. Макс…

Так, не думай об этом. Стоп!

Со злостью разрываю то единственное фото, где я обнимаю Грина. Он обнимает меня в ответ и поднимает от земли. Обрывки вышвыриваю в открытое окно. Конечно, мусорить нехорошо. Завтра уберу.

Следующая фотография вызывает во мне странные чувства. Здесь я. Я и Тед. Войс и Дар. Мы стоим посреди широкой улицы. Дар сидит на шее у Хэмптона, я — у Грея. Джонсон смотрит в объектив камеры и широко улыбается. В ее глазах отражается вспышка, так как вокруг темнота. Войс такой же. А я… А я наклонила голову вниз, прижимаясь к губам своего парня, а мои длинные волосы создали что-то вроде ширмы, закрывающей нас. Бог мой, как же давно это было…

Теперь улыбка сошла. Я откровенно реву. Снова реву. Потому что люблю его. Хочу снова прижаться к его мощной груди, прильнуть к его губам, день ото дня терзающим мои. И просто наслаждаться. Наслаждаться его такой приятной близостью. А еще хочу к Дар. И Войсу, как бы странно это ни звучало. Они для меня — одни из самых близких людей в мире. И как нам жить так далеко друг от друга — я не представляю.

Я продолжаю разглядывать это фото, отныне, одно из самых моих любимых, чтобы там дальше ни случилось.

Надо найти его! Найти его и спокойно обо всем поговорить! — подталкивает подсознание.

Да, так и надо поступить. Здесь неподалеку есть бар. И я почему-то не сомневаюсь, что найду его там.

Осторожно пытаюсь подняться, чтобы меня вновь не вырвало. И вот — о чудо! — мне это удается. Быстрым шагом выхожу из комнаты, предварительно выключив свет. Хватаю с пола куртку, ключи, выключаю везде свет и выхожу наружу. Закрываю дверь на замок и бегу к лифту. Как только створки раскрываются, проскакиваю вовнутрь и много-много раз нажимая на кнопку с цифрой «1».

Пока еду — надеваю куртку и капюшон от толстовки на голову. Лето летом, но все же на улице прохладно. Выбегая из подъезда, мне нужна пара секунд, чтобы понять, что происходит. У тротуара стоит такой знакомый мне черный «Porshe» с расцарапанным боком. И я знаю лишь одного человека, чья машина так исцарапана.

— Ну, привет, — разрешает тишину жесткий, хриплый голос человека, которого я когда-то называла другом.

У меня нет сил повернуться к нему. Но я должна. Должна!

Медленно разворачиваюсь лицом к дому. С крыльца, по ступенькам вниз, ко мне спускает Макс Грин. У него между зубов зажата сигарета, подбородок оброс густой щетиной, в под глазами черные синяки.

— Не ожидала? — язвительно уточняет он.