I wish you would just be real with me (СИ)

Взгляд Шерлока вспыхивает такой обжигающей ненавистью, я даже на мгновение думаю, что он ударит меня, что он чувствует… Нет. Показалось. Окстись, Мери, в этой комнате чувствует только один человек. Здесь и есть всего один человек – да ещё жалкие остатки человека, мертвец, и машина, мертвеца препарирующая. Находка для постмодернистов.

- Что ещё ты хочешь узнать?.. Нет? Всё? – он просто смотрит на меня, просто молча смотрит, и это так… больно, но необходимо, как ледяной арктический воздух, режущий, настолько холодный, что почти невозможно дышать им, но как же можно не дышать?.. Кажется, самое время узнать это. – Ладно, тогда прощай, Шерлок Холмс…

Голос срывается, слова дерут горло, вместо уверенного прощания – жалкое, еле слышное… Встаю, чувствую, как по щекам текут тёплые капли. Я не плачу, просто они текут, повисают на подбородке, мир расплывается в мутных разводах, я запинаюсь об косяк и чуть не падаю, спускаюсь по лестнице, отчаянно вцепившись в перила, почти ничего не видя перед собой… Улица. Такси! Дрожащий голос и снова капли, капли, текущие сквозь прижатые к лицу пальцы тёплые капли.

Удивительно. Никогда не думала, что мертвецы умеют так плакать…

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BB%D0%B0

====== Часть сорок первая, pulsus filiformis* ======

Я бы не заметила довольно объёмный бумажный пакет, ждавший меня на пороге квартиры, если бы не запнулась о него, выронив сумку и практически врезавшись в дверь. Обессиленно прислонилась к ней лбом, пытаясь успокоить зашедшееся сердце, затем кое-как попала ключом в замочную скважину… Пальцы оказались неожиданно ватными, словно бы не совсем отошедшими от наркоза. Да и вообще состояние было безразлично-заторможенное, как после нескольких дней бессонницы, как от большой кровопотери, высокой температуры, как… Нет. Не важно.

Прошла в квартиру, бросила сумку в угол прихожей, опустилась на скамейку, уткнувшись лицом в ладони – холодные, как у лягушки, надо же… Сил нет. Нет сил встать, раздеться, даже лечь и заснуть… Нет сил думать. Не думать, не думать, не думать о нём…

Боже, нет сил не думать о нём!..

Глаза закрылись на одну секунду – и в голове мгновенно вспыхнул этот образ: спокойно стоящая фигура, жёсткий голос, переполненный ледяным равнодушием взгляд… Нет!

Кажется, я всхлипнула это вслух, резко распахивая веки, с силой проводя ладонями по лицу, стирая выступившие слёзы. Нет.

Взгляд остановился на валяющемся на полу конверте. Вяло потянулась к нему – тяжёлый, никаких надписей. Надорвала бумагу… и сразу же выронила страшную посылку, она с металлическим стуком ударилась о плитку, в сторону отлетела небольшая белая бумажка. Сердце внезапно застыло, я, словно завороженная, потянулась к ней…

Спасибо, милая, ты была великолепна.

Я получил что хотел, и это всё благодаря тебе. Можешь отметить мою победу праздничным салютом в висок.

Джим ххх

И снова перевела взгляд на конверт, из которого призывно и хищно поблёскивало чёрным металлом дуло пистолета.

Джон бросил короткий взгляд на сидящего в кресле напротив Шерлока, а затем с глубоким вздохом вновь опустил глаза в книжку, однако сосредоточиться на мемуарах Черчилля снова не удалось. Мысли продолжали крутиться вокруг событий последних дней – невозможных, до смешного гротескных событий.

Мери Стоун, девушка, появившаяся в их жизни настолько случайно, но так легко и естественно ставшая её неотъемлемой частью, девушка, которая вызвала чувства у асоциального и социопатичного гения, та, к которой он относился так, как, казалось, был не способен относиться к женщинам вообще – оказалась пустышкой, миражом, ложью. Предательницей.

Это настолько дико, настолько невероятно… Доктор Ватсон вспомнил, как детектив сказал ему об этом – он не заметил, как Джон пришёл с работы, резко вздрогнул всем телом от прикосновения к плечу… Холмс тогда выглядел странно – более бледный, чем обычно, он нервно ломал пальцы о чёрную кожу кресла, говорил сухими отрывистыми, рублеными фразами, его глаза блестели так болезненно, лихорадочно ярко… Но речь была бесстрастна, логична и до ужаса правдоподобна. Не оставалось никаких сомнений. Консультирующий преступник, злой гений просто осуществил свой план.

Однако вечером, когда Стоун пришла с работы – она, очевидно, ещё не знала, что раскрыта, – её реакция была такой… Возможно, она действительно очень хорошая актриса. Она ведь никогда ничего не требовала от Шерлока. Не требовала того, чего, в принципе, вправе была ждать, что было бы обычным для любого другого мужчины, но чего Холмс не был способен дать ей… Она просто была рядом. Стала сначала привычным, а потом и необходимым элементом его жизни, так искренне, так естественно открыла в нём мужчину, обнажила его сердце… Лишь для того, чтобы Мориарти мог с размаху всадить туда нож.

Чудовищно, под маской такой настоящей влюблённости скрывалась такая убийственная жестокость. Просто невозможно. Невероятно.