И зайцем к звёздам

– Он самый. Командирский у него бас, скажу я вам.

– Папа преступников ловит! – тут же гордо выдал Тимофей.

– Ум-м, стало быть, не ошибся, – задумчиво пробормотал Дамир.

Аринка промолчала, только по-взрослому печально скользнула взглядом сквозь своё отражение в зарешеченном окне, будто пытаясь высмотреть что-то в темноте улицы.

Ерохин-старший тогда пришёл за своими отпрысками гораздо раньше, чем через полчаса. Вид у него был усталый, но собранный.

– Спасибо, что приглядел, – улыбнулся он Дамиру, протягивая руку.

Дамир в извиняющемся жесте поднял ладони, показывая натянутые минуту назад перчатки. Он как раз собирался заняться уборкой в стационаре: дети детьми, а работа должна делаться.

– Мне несложно. Они славные. Помогают больше, чем мешают. Как узнали-то, что они здесь?

Ерохин-старший понимающе убрал руку, а улыбка его стала ещё шире.

– Они мне все уши прожужжали про тебя да зверушек твоих. Предположил, что раз не дома в такое время, значит – здесь.

– Чистая дедукция… – усмехнулся Дамир.

– Па-а-ап, там у Дамирома щенок. Он носок съел, и ему живот резать пришлось. Пойдём посмотрим?! А ещё Рыжий. Это пёс. Мы ему лапу лечили… Пойдём! Ну пойдём, покажу! – Тимка вцепился в отцовское запястье и тянул его к стационару.

Не тут-то было. Отец стоял, будто каменное изваяние, совсем не сдвигаясь с места.

– Нет, сын, – отрезал он. – Не сегодня. Устал я, как тот Рыжий после вашего лечения. И голодный… тоже бы носок съел.

Тимка расстроился, но спорить не стал. Деловито кивнул на прощание Дамиру и, ещё раз бросив полный сожаления взгляд в сторону стационара, пошлёпал к выходу. Аринка нехотя поплелась следом, то и дело оборачиваясь.

– Завели бы им щенка, они бы, может, дома с ним сидели, – зачем-то решил дать непрошеный совет Дамир и тут же мысленно зажмурился, ожидая суровой отповеди и предложения не лезть не в своё дело.

Однако Ерохин-старший только отрицательно качнул головой.

– За ними-то следить некому. Растут как сорняк. Куда нам ещё собаку? – и, направившись к притихшим у двери детям, в последний момент обернулся: – Как там твой Пират? Живой?

Дамир не сдержал смешка. «Твой»? Вот же прохвост!

– Вашими молитвами, – ответил он. – Через недельку-другую прооперируем, совсем красавчик будет.

– Хорошо… – как-то потерянно пробормотал «прохвост». – Денег… Нужно чего?

– Нет уж, спасибо. У нас всё есть.

– Ладно. Но если что…

– Доброй ночи.

С тех пор как-то так повелось, что в дежурства Дамира ребята сидели у него допоздна, а потом Ерохин-старший или заходил без предупреждения, или звонил, чтобы сказать, что задерживается и будет чуть позже… А однажды вовсе попросил проводить ребят домой – на работе незапланированный аврал.

– Сможешь? Или тебе нельзя пост покидать? Если нет, я сейчас Елизавете Сергеевне, соседке, звякну тогда, она придёт…

– Смогу, – вздохнув, перебил его Дамир. – К соседке завести или домой?

– Домой. Спасибо! Телефончик мой запиши на всякий.

Дамир послушно вбил продиктованные цифры в контакты смартфона.

– Ерохин. Андрей, – присовокупил к номеру телефона «непутёвый отец-одиночка» (Что-то правдивое в этом определении всё-таки было!) и потребовал: – Теперь набери-ка меня… Дамиром.

Дамир усмехнулся. Так хитро у него ещё ни один парень номер не стрелял. Однако пошлые гейские шуточки он предпочёл не озвучивать и просто нажал на зелёную кнопку.

– Семьдесят-пятьдесят? Твой? – на всякий случай уточнил Ерохин.

– Видманов. Дамир, – подтвердил он.

– Да знаю я, – хмыкнула трубка ему в ухо. – Записано. Давай тогда. По-быстрому, ладно?

Дамир проводил ребят до квартиры и тяжело вздохнул, когда Аринка на пороге вцепилась ему в запястье:

– Подожди! Сейчас… Мы свет везде включим…

Он стоял в проёме входной двери и наблюдал, как Тимофей, осторожно заглядывая в тёмные комнаты, быстро шарит по стене рукой и, щёлкнув выключателем, с явным облегчением улыбается.

– Тут никого нет, это ваш дом, – придав голосу максимум уверенности, сказал Дамир, когда вся квартира, наконец, была ярко освещена. – Главное: запритесь и никому не открывайте. Отец освободится и сразу примчится.

Аринка кивнула, глядя себе под ноги, и прошептала:

– Была бы у нас собака, мы бы ничего-ничего не боялись.

Дамир не знал, что ответить. Он сам всю жизнь жил без собаки. Истовая религиозность матери сделала несбыточной эту его детскую мечту. Ерохин-старший не желал слышать о звере в доме по иной причине, но отсутствие религиозного фанатизма, увы, никак не влияло на его непреклонность.

– Запирайтесь, – настойчиво повторил Дамир и, когда Арина закрыла дверь, дождался, пока в замке несколько раз повернётся ключ.

«Ребята дома», – набрал он эсэмэску Ерохину и, немного подумав, дописал, решив, что имеет на это полное право: «Одним страшно, свет везде повключали».

Несколько секунд спустя телефон брякнул ответной эсэмэской: «Через час буду. Спс».

– Но Оксанвладимировна! – возмущённо взвыл Дамир.