И зайцем к звёздам

– Угум, – задумчиво кивнул Ерохин. – Куртку не жаль?

Дамир дёрнул плечом.

– Она старая. Осенью новую куплю, а сейчас уже и без неё тепло.

– Ну, окей, давай, – Ерохин-старший ткнул пальцем в ветровку вместо шприца. – Я держу, ты колешь. Каждый должен заниматься своим делом. Мне скручивать монстров привычнее, чем укольчики ставить. Да и амуниция у меня более подходящая для… передовой.

Он надел перчатки, потуже затянул фиксаторы на манжетах мотоциклетки, забрал у немного растерявшегося Дамира его куртку и, приглашающе мотнув головой в сторону пса, решительно направился к нему первым.

– Амуниция, небось, стоит… как крыло от самолёта, – опомнился Дамир и попытался его остановить, схватив за рукав. – Порвёт же!

Ерохин взглянул через плечо, ухмыльнулся и высвободился из хватки:

– Сдаётся мне, что хороший протез руки подороже будет, а?

Возразить на это было нечего. Дамир молча снял с иглы шприца колпачок.

Всё произошло очень быстро. Ерохин в несколько широких шагов преодолел расстояние до «Чужого»; тот от подобного напора отступил к дереву и даже слегка сбавил обороты, тем самым давая противнику фору; молниеносный бросок – и вот уже голова пса по самые передние лапы глухо замотана в плотную ткань ветровки Дамира…

– Коли! – рявкнул Ерохин, повалив свою добычу и крепко прижав к земле.

На миг замешкавшийся Дамир пришёл в себя и ввёл в подставленный ему мохнатый зад всю отведённую этому заду дозу миорелаксанта.

– Минуты через три должно подействовать, – сказал он, отступая.

Ерохин-старший крякнул.

– В следующий раз о таких вещах предупреждай заранее, – проворчал он. – Я ж мог и отпустить.

Дамир пожал плечами.

– Если быстро отпрыгнете, можно и отпустить, – улыбнулся он. – Не убежит же.

Ерохин смерил его хмурым взглядом.

– Подожду, когда успокоится.

«Успокоился» монстр точно по плану – ровно через две минуты. Дамир убедился, что признаков передозировки нет, и принялся отматывать цепь от дерева.

Ерохины дружно обступили пса и рассматривали месиво, в которое превратилась его шея.

– В клинику пациента? – спросил глава семейства, подняв глаза на Дамира, распутывающего узел из металлических звеньев.

– Да. И надо поторопиться, пока начальница моя на месте… Сегодня день короткий, – отозвался Видманов.

Ерохин-старший кивнул и направился к мотоциклу.

– Ждите. Я быстро.

Дамир непонимающе смотрел, как он нахлобучивает шлем, заводит своего «коня» и вскоре, подняв пыль, исчезает из виду.

– Сейчас вернётся, – улыбнулась Арина. – На машине. Далеко же на руках тащить.

Она оказалась права. Дамир только-только разобрался с привязью, когда, «со скрипом» вписываясь в ширину дорожки, к месту их дислокации подкатил немолодой (выпуска, наверное, конца девяностых годов прошлого века), но идеально сохранившийся (во всяком случае снаружи) «Форд-эскорт» приглушённого тёмно-голубого цвета. Вышедший из него Ерохин-старший, убедившись, что дерево ради освобождения «Чужого» рубить не придётся, удовлетворённо кивнул сам себе и пошёл открывать багажник.

Сенотова ещё не ушла. Дамир пропустил Ерохина-старшего с обездвиженным псом на руках в коридор, ведущий к операционной, и заглянул в кабинет. Она что-то писала за столом; напротив неё, держа на коленях большую спортивную сумку, сидела пожилая женщина – хозяйка кота Всех-Порвуна (на самом деле, конечно же, Лизуна, но за время почти трёхнедельного пребывания в стационаре кот уже начал откликаться на данную ему Дамиром кличку). Всех-Порвун наконец-то выписывался домой.

– Оксана Владимировна, вы нам нужны! – возвестил Дамир, опасаясь, что, разобравшись с котом, Сенотова может незаметно испариться.

Она подняла взгляд, и он показал ей пальцем в направлении операционной, состроив просящую гримасу, а потом бросился в том же направлении догонять Ерохина.

Рану пришлось оставить открытой. Слишком обширное и глубокое повреждение в слишком подвижной области. Они в четыре руки с освободившейся и пришедшей на его зов Сенотовой обрили псу шею и половину затылка, промыли, продезинфицировали тот вывороченный, разваливающийся на две части кусок кровавого мяса, в который превратила цепь пёсий загривок, засыпали стрептоцидом, залили поверху алюминиум-спреем…

– Систему поставишь сам, – сказала она, отойдя к раковине и стягивая с рук перчатки.

Он закусил губу, глядя на неё исподлобья и не зная с какой стороны подойти к волнующему его вопросу.

Сенотова, вероятно почувствовав его взгляд, оглянулась через плечо:

– Что?

Он сглотнул и решился:

– Оксана Владимировна, можно его здесь подержать, пока я не найду, куда…

– Нет, – она не повысила голоса, но тон её предупреждал любые попытки продолжения этого разговора. – У нас, если ты вдруг забыл, Видманов, через два дня начинается ремонт в стационаре. Я сегодня только и занимаюсь, что выпиской. О чём ты?! Где его здесь держать? И вообще… Кто его нашёл? Вот пусть они и забирают. И оплачивают нашу работу, кстати.

Он опустил глаза. Тупик. Ерохин-старший никого забирать не будет. Куда забирать-то? В квартиру к детям? Этого… Чужого?!