И замок в придачу... Попасть и не пропасть (СИ)

Глаза всех присутствующих надо было видеть. У девушки, что спасла раненого, глаза стали просто огромными. В них застыли слезы. И куда только смущение подевалось? Я едва не покачала головой. Ведь на первый взгляд показалось, что между этими двумя чувства, а на деле получилось совсем иначе. Или леди и вашим, и нашим? Жаль, в лоб спросить не получится.

— Гамаэль женился? Но как же… — она отвернулась, а я вдруг осознала, вернее почувствовала: это чудо и есть любимая девушка моего супруга. И пусть наш брак фиктивный, но стало так неприятно.

Украдкой посмотрела на раненого, тот с такой болью разглядывал спину красавицы, что мне стало его жаль. Он, кажется, действительно любит эту ветренную особу. И я могла ему только посочувствовать. Даже красота прелестницы померкла на фоне ее ветрености.

К рамэне тут же кинулась вторая женщина, обнимая и что-то шепча явно успокаивающее. До меня донеслось тихое:

— Как он мог променять меня на эту образину?

Я усмехнулась. Кажется, не я одна услышала сказанное. Мужчины возмущенно уставились на леди. Но ни один не успел ничего сказать. Гордо вскинув голову, отправилась к своей карете, но не преминула обронить:

— Потрясающая благодарность, на спасение жизни и чести ответить оскорблением. Зато теперь понятно, почему Гамаэль выбрал меня, а не неблагодарную особу, у которой на уме неизвестно что. Прощайте!

Мужчины пытались извиниться, но я их уже не слушала. Поторопилась к карете. Правда бывший раненый не удержался и уточнил:

— Будет ли нам позволено узнать, куда вы направляетесь? У нас перед вами долг жизни.

— В Искоршский замок, — вместо меня ответил кучер.

— Куда? — пискнула девица. У нее даже слезы высохли. Мне пришлось обернуться и с непониманием глянуть на нее. Мальчонка, жавшийся к юбке старшей женщины, бесхитростно заявил:

— Но этот замок наш.

— Нет, малыш, я не знаю, какой замок ваш, но тот, который в Искорше, принадлежит мне целиком и полностью, со всеми прилегающими к нему землями. Подарок супруга. Дарственная имеется, — на всякий случай уточнила и, наконец, запрыгнула в карету. Мне было о чем подумать.

Мы объехали оставшихся. Я успела увидеть, какими бурными рыданиями разразилась рамэна, сетуя на Гамаэля. То и дело слышались восклицания:

— Как он мог? Он ведь обещал. И что теперь? Отдать мой замок этой…

Дальше я не слышала, мы покинули место нападения и отправились дальше. На душе было гадко. Ванка сидела молча, только смотрела на меня с восторгом. А я даже книгу не стала открывать, потому что буквы расплывались перед глазами. Стало тошно. Неужели тут все аристократы такие? Тогда в моем случае лучше держаться от них подальше. Я не желаю выслушивать оскорбления и так неприятно иметь такую внешность, а когда тебе о ней еще и напоминают…

— Вашество, останавливаемся, солнце клонится к закату, енто буде последний привал, потом тольки терпеть. К утру будем на месте. А там ужо можно и облегчиться, и перекусить.

— Вы планируете всю ночь ехать? А как же отдых? — ужаснулась, на что получила хитрую усмешку.

— Не баись, вашество, ничегось со мной не случится. Я привычный.

И так он это уверенно сказал, что я сразу поверила. Кивнула. И дождалась остановки. Красивая поляна с двумя беседками. Явно место привала уставших путников. Вон, и кострище имеется. И сквозь деревья река просвечивает. К ней я и направилась. Очень хотелось ополоснуться после дня пути. Мальчишка и пес увязались за мной. Сперва думала малец испугается, но на его лицо столько радости появилось, а как он тискал животное, словно отыскал лучшего друга. Я и сама, глядя на них, улыбалась. А еще смогла, наконец, рассмотреть спасенного. Волосы короткие неопределенного цвета, глаза синие, яркие, нос прямой. Он больше походил на аристократа, чем на простолюдина. Но говорить об этом я не стала, сперва необходимо услышать его историю.

— Тебя как звать-то? А то я до сих пор не удосужилась узнать, — спросила, подходя к кромке чистой воды. Присела и тут же набрала в ладони и плеснула себе на лицо, шею, нисколько не заботясь о том, что намокнет платье. С каким бы удовольствием я сейчас совсем разделась и поныряла, но стоит соблюдать приличия, да и пугать своими телесами ребенка совершенно не хотелось, пришлось изворачиваться, чтобы смыть с себя пыль, пот и грязь.

— Живчик, — выдало это чудо, заставив меня пристально на него глянуть. Покачала головой.

— Это прозвище, а я про имя спрашиваю. Оно же у тебя есть?

— Мож и было, но я его не помню, — дернул плечом малец. — А на постоялом дворе меня нарекли Живчиком за мою шустрость. Я усе делал быстро, хозяину нравилося, пока не явился егоный брательник. Вот тому усе не так и не ентак, он находил любой предлог, шоб меня высечь. Кажись, он от ентого получал удовольствие.

Я посочувствовала пареньку, покачала головой и тут же поведала:

— Не дело это, без имени. Будешь Данькой? — это имя мне всегда нравилось.

— Мудреное какое имечко, но мне нравится, — довольно закивал мальчишка. — А песика как зовут?