И занавес опускается

Она удивилась моему вопросу, а я смутно ощущал, что это может оказаться важным. Годовщина случится уже через несколько дней, и если до этого времени нам не повезёт…

Но я тут же отбросил подобные мысли.

На кону стояла человеческая жизнь; нам нельзя потерпеть неудачу.

У нас всё получится — просто потому, что у нас нет права на ошибку.

Какое-то время мы ещё продолжали разговаривать, сидя в гостиной, слушая, как барабанит по окнам дождь, и вдыхая запах старости и сырости.

Алистер помог мне закончить разговор с миссис Лейтон, быстро пройдясь по деталям её жизни на Шелтер-Айленд и взрослении Роберта.

Вскоре мы уяснили следующее: муж миссис Лейтон давно умер, Роберт всегда пропадает на рыболовецком судне, а её дочь, унаследовав любовь матери к театру, ездит по миру с бродячими артистами. От неё регулярно приходили почтовые открытки: из Филадельфии и Бостона, из Сент-Луиса и Чикаго.

— Но я не знаю, где она сейчас. Где угодно, но только не в Нью-Йорке, — произнесла женщина, покачав головой.

— А сохранилось ли у вас что-то от Роберта? Может, последний адрес или фотография?

Адрес миссис Лейтон не знала, но согласилась поискать фотографию. Среди газет она нашла потрёпанный чёрно-белый снимок из детства Роберта, и я тотчас узнал на фотографии женщину из газетной статьи. На руках Элейн держала пятилетнего мальчугана — должно быть, это и был Роберт. Рядом с ней стояли молодая миссис Лейтон с мужем и дочерью.

Я заметил, что в молодости миссис Лейтон тоже была красива.

Как и её дочь, насколько я мог судить по снимку, несмотря на то, что её лицо было наполовину скрыто шляпкой с перьями и вуалью.

Они создавали впечатление очень счастливой семьи. Так что же разрушило их счастье?

Наверно, большую роль сыграло самоубийство Элейн Коби… Но я не думал, что это единственная причина. Скорей всего, самую главную роль сыграла психическая болезнь, забравшая членов этой семьи одного за другим.

Семейное проклятие, не иначе.

— Мы были тогда так счастливы, — прошептала миссис Лейтон, разглядывая фотографию.

— В этом доме есть комната, в которой жил Роберт? — спросил я. — Может, сохранился его письменный стол или какие-то вещи в подвале?

Я думал о его рукописях либо о любом другом образце почерка, который мог остаться в этих стенах. Мы до сих пор не были уверены, что он и есть убийца, которого мы ищем, но его почерк мог бы сразу расставить всё по местам.

Миссис Лейтон покачала головой.

— Он забрал все вещи, когда съезжал. К тому же, подвал постоянно затапливает, и там невозможно что-то хранить.

Мы поблагодарили женщину за уделённое нам внимание.

Когда мы уже почти подходили к калитке, я дёрнул Алистера за рукав.

— Смотри! Там, в углу. Видишь? — я показал на заброшенный сарай у дальнего края участка.

— Выглядит заброшенным.

Мы с Алистером обменялись многозначительными взглядами.

Я осмотрел соседние дома.

Разница между домом миссис Лейтон и окружающими коттеджами была колоссальной и сразу бросалась в глаза.

— Он находится на участке Лейтон.

Я развернулся и пошёл назад. По моим уверенным шагам никто не мог бы догадаться, что внутри меня поселился страх.

Через несколько десятков шагов мы с Алистером подошли к дальнему северо-западному углу сада, где стоял запертый на замок и скрытый за деревьями дровяной сарай.

В нём не было окон; лишь узкая дверь.

Мне так хотелось развернуться и быстрым шагом пойти назад, на улицу, к парому — как можно дальше от этого богом забытого места.

Но сегодня мы проделали слишком долгий путь, чтобы оставить всё незавершённым.

Практически без усилий я открыл навесной замок на двери сарая и толкнул дверь.

И с тех пор, как вошёл внутрь, пробираясь через сети паутины, в это сосредоточение зла, я ни на секунду не пожалел о своём решении.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Дровяной сарай. Бэй-Авеню, Шелтер-Айленд.

Я вошёл первым, прорываясь через паутину, оплетавшую дверь с обратной стороны.

На голый земляной пол были кое-как набросаны полусгнившие доски, от которых исходил запах плесени, гнили и болота.

Посреди комнаты я наткнулся на пять коробок, поставленных друг на друга пирамидой.

— Всё в порядке? — от двери донёсся обеспокоенный голос Алистера.

— Всё хорошо, — ответил я. — Но немного света не помешало бы.

Несмотря на то, что помещение было небольшим — всего два с половиной на три метра — света от пасмурного, серого неба не хватало, чтобы хорошо всё рассмотреть.

— У меня с собой есть коробок спичек. Подойдёт? — крикнул Алистер.

— Сейчас попробую найти свечу.

Если Роберт много времени проводил в этом сарае и приходил сюда по вечерам, значит, ему был необходим источник света.

В конце концов, я нашёл на столе наполовину сгоревшую свечу, установленную на блюдце.

Алистер вошёл внутрь; мы зажгли свечу и некоторое время постояли, не двигаясь, давая глазам возможность привыкнуть к смене освещения.

Я слышал, как моё сердце колотится в предвкушении.

Спустя несколько минут мы уже могли рассмотреть окружавшие нас предметы.

Я подошёл к столу.