И завтра будет день

– Гексагональная решетка … – задумчиво произнес Свиридов.

– Совершенно верно – эффект наблюдается только на гексагональных структурах. Но есть возможность поиска режима …

– Взорветесь!

– Увеличьте температуру … Нет, не образца, а излучателя! Там есть запас в шестьдесят градусов как минимум!

– Почему, Виолетта? Как может сказаться температура излучателя на импеданс луча?

– Мы об этом знаем очень мало. Были случайные скачки при нарушениях в системе охлаждения, и приходилось корректировать это параметрами луча. Можно поднять журналы «сотки» …

– И опять не срабатывала автоматика?

– Ну, Потапчик, тогда твоей системы еще не установили!

– А что, других кристаллов с гексагональной структурой нет?

– Есть. Проверяли?

– Проверяли. Нет эффекта.

– Виола, это по твоей части.

– Ну, что ты, Толя? Простите, что вы?

– Не прощу! Накажу! Нет, Виола, разбираться в этом – тебе. И я на тебя надеюсь!

– А если дополнительно проанализировать ту формулу, что описывает рабочую область?

– Лев Вонифатьевич, вы совершенно правы!

– Кроме того, есть предположение о гибели подводных лодок из-за изменения структуры титанового корпуса …

– А корпуса у них были из титана?

– Точно, из титана! Почти чистого – чуть-чуть легирующих, чтобы только не горел …

– Что, Витя?

– Толя, мне в материалах 9-го сектора попадались сведения о том, что некоторые марки титановых сплавов корпусов ПЛАР подвержены со временем растрескиванию …

– А откуда взялся азот для титана?

– Установка открытая … Но кислород был бы … был бы доступнее! И его хотя бы больше!

– Будем думать …

Заседание не привело к выработке какого-либо решения, обсуждение было перенесено – случившееся требовало тщательного анализа и обдумывания.

Шабалдин принес на заседание отчеты об обсуждаемых событиях, а поскольку на папках красовался шифр «ССОВ», то рядом с ним стоял начальник первого отдела.

– Да, Петенька, ты раскрыл рот очень неудачно … – выходя из зала заседаний произнесла Виолетта.

Все расходились в большой задумчивости …

Таежный житель

Свиридов раздумывал недолго.

Скорее всего историю может знать брат старшего Кутенкова, живущий в тайге на отшибе от людей. И Свиридов обратился к Пармену Порфирьевичу, отцу Ани Кутенковой.

На второй день по приезде в «Солнечный» Свиридов побывал на выселках – теперь только так называли поселок около больницы.

Сперва там оживили одну старинную усадьбу, затем вторую, потом затеплились лампадки в часовне и заржали лошади в конюшне у старика Кутенкова.

А затем сюда стали приходить в гости – монтажники Михеича, затем в гости приехала жена Михеича, потом жена Летюхова, потом еще и еще.

Сейчас рядом с больницей ожил целый поселок в старых деревенских усадьбах, забегали дети, в усадьбы провели газ и водопровод. Автобус теперь ходил не до больницы, а намного дальше, в центр поселка.

Белосевич рассказал Свиридову, что в одном из пустовавших зданий больницы развернули школу – несмотря на то, что детей было мало.

Но зато рядом с главным зданием дирекции института тоже появились детские учреждения – тогда, вскоре после отъезда Свиридова в Москву, население стало увеличиваться гигантскими темпами. Женщины стали рожать, открыли ясли, затем детский садик и понадобилась школа.

В штате появились педагоги, врачи, тренеры …

И заработала школа, а классы около больницы стали филиалом – и учителя ездили туда, а вскоре несколько ребят старшего возраста уже ездили в школу в центр.

Короче, около больницы развернулась настоящая жизнь, и оторванные от общества пациенты больницы стали активно в ней участвовать …

Теперь Свиридов пришел к Пармену Порфирьевичу с просьбой отвезти его к брату, живущему отшельником в тайге.

И на мощном снегоходе с прицепом (как же без подарков?) Свиридов и Кутенков отправились в тайгу. Если раньше, когда система защиты объекта работала, напрямую проехать к месту обитания Порфирия Порфирьевича было невозможно, то теперь это стало доступно.

И они добрались до большой компактной сибирской усадьбы за пять с небольшим ходовых часов без особых затруднений, если не считать преодоление оврагов, завалов и непроходимого бурелома – всего-то чуть больше ста километров.

Как и раньше первыми их учуяли собаки, встретили гостей дружным лаем, окружили снегоход плотным кольцом.

И внезапно сели на снег, замолчали и начали помахивать хвостами.

А потом смущенно подползали к ногам хозяина.

Свиридов успокоил Порфирия Порфирьевича – собаки выполняли его, Свиридова, приказ и вряд ли кто-нибудь другой был способен на такое.

Порфирий Порфирьевич приял их радушно, насколько это было вообще возможно для этого сурового и замкнутого человека, очень давно живущего отшельником в тайге.

После разгрузки привезенного гостями и скромного ужина, Свиридов приступил к расспросам Порфирия Порфирьевича.

Немногословный Порфирий Порфирьевич с трудом поддавался расспросам, а попытки установить с ним мысленный контакт Свиридову долго не удавались.

Но все же ему удалось подключиться к памяти хозяина и он узнал такое …

Это портал

Свиридов советовался со многими, но в первую очередь с Тоней.