...и зелень глаз (СИ)

Расчётливая хитрая королева. Если бы королю было дело до того, что о нём думают, он бы, может, и пересмотрел своё поведение. Всё-таки в трезвом виде он не круглый дурак.

Но Арчивальд привык жить для себя, и трон лишь расширил для него эти возможности. Самодур и тиран. Убийца ради собственной прихоти.

«Арчивальд, если это ты поднёс факел к домам, я тебя не просто низложу. Ты почувствуешь вкус собственной крови». Маленькая ладонь сжалась в кулак, серебряный перстень обжёг металлическим холодом. «Пусть даже это будет Благословенная кровь».

После взрыва моста армии собрались снова и выстроились вдоль берегов, но без переправ лишь перекидывались стрелами и посылали друг другу проклятья, пока к ночи не разошлись.

Арчивальд посетовал, что это самая скучная война в истории.

Рядовые солдаты гадали, чего ждёт генерал и зачем нужно шить здоровые мешки и наполнять их землёй и камнями. Микае лишь стоило спросить, далеко ли до леса с крепкими деревьями, и она легко высчитала день наступления.

Иногда она видела в лагере Стефана Риира или Адама Лиая. Однажды даже обоих сразу, и с первого взгляда стало ясно, что они не ладили. Стефан метил на место Брейгона, Адам был всецело за своего наставника. А может, дворянина Стефана просто злило, что деревенский парень тоже теперь имеет обращение «сир»?

— Сир Стефан к вам излишне суров. Что между вами? — прямо спросила Микая у Адама, когда Стефан ушёл.

Адам удивлённо посмотрел на неё. Снова. Этот парень всегда будет удивляться, когда его спросят о личном?

— Сир Стефан суров ко всем, Ваше Величество. Мне жаль, что вы стали тому свидетельницей.

Микая покачала головой. Когда она замечала Адама со стороны с его солдатами, то видела открытого и улыбчивого молодого человека. Стоило ей подойти, и он превращался в рыцаря в восковой маске.

Микая предполагала, что Адам старался следовать общепринятым представлениям о рыцарстве. Наверняка грезил о них ребёнком. Брейгон явно берёг его от всей грязи, потому что взгляд Адама ещё не был похож на взгляд человека с сокрушёнными идеалами.

Он не видел, что те же самые рыцари, которые на турнирах целуют ленты и платки прекрасных дам, в захваченном городе мародёрствуют и насильничают. Как, голодая, они могут убить крестьянина ради корки хлеба, словно обычные разбойники.

Если бы они сейчас воевали не за пустые поля, а за вражескую крепость или город, то идеалы рыцарства треснули бы, как тонкий лёд по весне, едва бы армия вошла в ворота.

Кристиан рассказывал, отец упоминал. От насилия солдата могла удержать только совесть. Но в азарте боя многие про неё забывали.

Адам был не таким, но его задумчивый взгляд всё же намекал, что догадывается. Просто ещё не видел воочию. Ему повезло сражаться только в чистом поле и против воинов.

«Он со мной любезен как со знатной леди. Интересно, заметил ли он, что некоторые провожают меня похотливыми взглядами в спину? Мужчины есть мужчины».

— Не беспокойтесь о чужих словах, сир Адам. Вы похожи на рыцаря больше, чем иные рыцари от рождения.

И снова удивление. Пристальный взгляд исподлобья, словно Адам подозревал, что леди Благословенной крови над ним подтрунивает. Однако Микая говорила серьёзно и пояснила свою мысль:

— Вы имеете любовь подчинённых, словно всегда жили с ними на равных. В высшем обществе вы держите лицо, словно всегда жили среди знати. Редкое сочетание.

— «Не спорь со знатью, — сказал мне Брейгон. — Не спорь со знатью — целее будешь», — вдруг заговорил Адам, и Микая победно ощутила, как треснула восковая маска. К лучшему.

Адам тут же осёкся, но королева не дала ему испортить момент искренности пустыми извинениями.

— Мудрый совет, — ответила она. — Однако я бы уточнила: «Не спорь со знатью открыто. Будь умнее».

Адам посмотрел на королеву долгим взглядом, но ответил в своей привычной манере:

— Благодарю за совет, Ваше Величество.

Вечером Микая заметила, как часть прислуги и легко раненых солдат ушли из лагеря вверх по течению. Значит, она не ошиблась в расчётах. Завтра будет битва. Но сегодня можно было сделать ещё одно дело.

Королева строго велела страже охранять её шатёр, словно там было что-то важное. Микая взяла с собой только Линн. Несомненно, канцлер сказал своим людям, что Линн тоже служит ему, а потому гвардейцы возражали приказу не слишком упорно. Все они не только защищали, но и следили за каждым шагом королевы. Раз отослана стража, это сделает служанка, но королева умнее: служанку Микая отпустила от себя на полпути к генеральскому шатру.

В этот раз королева велела о себе доложить. Наверняка генерал предпочёл бы, чтобы оба монарха вели себя тише воды и не создавали ему головную боль на и без того трудной войне. Микая понимала его и не осуждала.

Он не любитель официальный церемоний. Он человек другого склада. Он видит цель и действует. Он солдат и всегда будет стремиться к полю боя. После этой войны их пути разойдутся. Но, возможно, и нет…

— Добрый вечер, генерал.

— Добрый. Не ожидал… такой чести. Чем обязан вашему вниманию?

— Надеялась, что вы развеете мои сомнения.

— Королева, вас беспокоит битва?