...и зелень глаз (СИ)

И тут запел боевой рог. На правом фланге высоко взметнулось знамя. Всадник на коне мчался по другому берегу вдали от шума орудий. Тёмно-зелёная накидка с золотым соколом прикрывала серебристые доспехи. В латной перчатке копьё, а нога затянута в лубок. И даже под опущенным забралом угадывалось знакомое лицо.

Брейгон Ретигерн. Он не выполнил приказ и явился на поле боя. Как и обещал.

Солдаты Адаманта тут же оживились. Раньше, чем Норсленд смог развернуть орудия, Брейгон на коне промчался через всё поле боя и раздал указы. Подбадривал своих, высоко поднимал над головой копьё и под пение рога был прекрасен как Бог отваги.

Мало. Орудий слишком мало, чтобы задавить их всех — вот какая истина пряталась за страхом. Солдаты Адаманта начали прорываться. Где в одном месте их теснили, в другом открывали брешь. Обстрел прекратили, норслендцы пошли в атаку. Дым рассеялся.

Две армии сошлись на равных в открытом поле, и грознее всех разил генерал Брейгон. На коне он как сокол пролетал сквозь бегущих врагов, его копьё кололо без промаха. Адамантцы следовали за ним, добивали мечами тех, кто остался.

В битву вступила тяжёлая конница Норсленда. Она сметала всех, кто попадался на пути. Пехота не могла её остановить, плотный строй пик «ранил» лишь остриё «клина», и его «осколок» врезался дальше и топтал ряды.

Брейгон развернул лошадь и направил его конному строю во фланг. Нацелился на их командира в чёрном плаще с красной молнией. Верные солдаты последовали за генералом. Битва раздувалась как пламя. Конники били копытами пеших, вонзали в них длинные копья. Раненые лошади падали, давили своих всадников. Хрустели сломанные кости. Крики долетали до небес.

Истоптанная земля впитала много крови. Не золото пожинают на этой земле, а жизни, и пшеница растёт на алых берегах.

Микая не могла увидеть, как идёт битва Брейгона с командиром конников. Слишком плотной стала толпа, знаки отличия посерели от грязи, поалели от крови. Серебро доспехов тоже потускнело. Серые облака заслонили небо.

Но грохот должны были услышать даже боги. Сердце Микаи на миг остановилось. Казалось, чугунные орудия вернулись, снова стали сеять смерть. Но земля вздыбилась вдали. Подлетели кверху сами орудия, огонь блеснул яркой вспышкой и задымил. И на миг остановилась даже битва.

Норслендцы замерли в удивлении. Смотрели, как с тыла на них несётся сотня воинов, чуть меньше, и вёл их рыцарь, а орудия с той стороны замолчали навеки.

Отступление. Даже не понимая военные сигналы, Микая знала, что это оно. Норсленд собрал остатки сил и ушёл за холмы. Адамантцы смертельно устали и уже не могли преследовать. Но сегодня они отстояли этот берег, и в том была заслуга одного человека.

Микая настояла перебраться через реку. Ей на пути накидали побольше веток и провели под уздцы её лошадь, но даже так край платья касался воды. Пешим же воинам река доставала до середины бёдер. Плотина слабела. С каждым днём вода пересиливала, но сегодня они смогли отстоять другой берег.

Это не конец. Норсленд ещё не проиграл. Они соберутся за холмами вновь и ударят. Генерал наверняка сейчас говорит солдатам то же самое. Велит расставить шатры на этом берегу, перенести часть лагеря и воткнуть в землю колья, связать друг с другом рогатки.

Микая видела, как собрались в круг солдаты и направила лошадь туда. Вот только не слышала голоса генерала, не заметила его поседевшей макушки и тёмно-зелёной накидки. Увидела, лишь подойдя ближе. На земле.

Королева спешилась и, ударяясь о тяжёлые плечи воинов, протиснулась в центр круга. Перед ней расступились. Брейгон лежал на спине. Изорванный сокол алел на груди, повреждённая нога кровоточила. Кажется, по ней ударили вновь, но рана больше не беспокоила генерала. Ничто в этом мире больше не потревожит его покой.

Руки Брегойна уже были сложены на груди и держали булаву. По левую сторону с опущенной головой сидел его молодой оруженосец, по правую на коленях сир Адам и не отпускал плечо генерала.

Микая присела к ним и положила ладонь на его второе плечо.

— Вы достойно послужили своей стране, генерал. Да воспоёт о ваших делах Бог отваги. Да примет вас в свои объятья Богиня смерти и памяти, — в конце голос дрогнул.

Тишину разрушила шаркающая походка. Гвардейцы в красных мундирах велели расступиться. Арчивальд весь грязный, помятый, но невредимый, вышел вперёд с таким видом, словно был в нарядном камзоле с короной на голове. Он бросил быстрый взгляд на Брейгона и скривился.

— Я бы казнил его за нарушение приказа короля. Жаль, что он уже мёртв. Итак, кто уничтожил оружие врага?

— Это был я, Ваше Величество.

Сир Адам встал с колен и приготовился к любому слову. Даже если король захочет казнить за ослушание и его, Адам ни о чём не жалел и даже посчитал бы честью отправиться к богам вслед за генералом. Однако Арчивальд неожиданно сказал:

— Хорошо. Гремели они знатно, но лучше бы на нашей стороне, а так не жалко. Ты хорошо понял мой замысел.