И зеркало обманет…

Аня ещё долго бродила по палате. Спина болела, но она словно хотела сделать себе больно, чтобы понимать, что она ещё живёт. Только зачем? Ведь всё, что составляет её счастье, как она думала, оказалось не более чем её больной фантазией. Затем Аня зашла в туалетную комнату, и уставилась в зеркало на свое отражение, на которое до этого момента не обращала внимания, до того, как Вера не пообещала принести ей косметичку. Отражение Ане тоже не понравилось. С зеркала на неё смотрела довольно симпатичная, но какая-то блёклая неухоженная женщина, с тоскливыми и тусклыми глазами, забинтованным лбом. Над повязкой на лбу дыбилась веером чёлка, словно пальма после шторма. Аню поразили её волосы, вроде у неё была аккуратная причёска? Что за патлы нечёсаные свисают сосульками? Мрак! Такое преображение разве может свершиться за какие-то сутки? Ещё эта больничная сорочка красоты не добавляет. Аня, противореча своему желанию, немедленно увидеть Стёпу, впервые порадовалась тому, что он не успел увидеть такую красоту. Завтра Вера принесёт ей одежду, чтобы Аня могла переодеться. Тогда, она надеется, станет гораздо лучше. А лицо…

«Здесь, наверное, освещение плохое, или мне, действительно, необходим хоть какой-то макияж», – с надеждой подумала Аня, отворачиваясь от своего грустного отображения. Нужно будет попроситься в душ, а потом попросить фен, волосы уложить. Наверняка в соседних палатах у кого-то из женщин таковой при себе имеется. Аня задрала сорочку и, как смогла, оглядела свой живот. Надо признаться, что никаких признаков беременности она на нём так и не увидела. Обычный живот, даже подтянутый. Тощий, можно сказать. Не похоже, что у неё случились роды. Аня печально вздохнула, опустила сорочку и вышла из туалетной комнаты.

Медсестра оторвалась от души, вкалывая ей назначенные на ночь уколы, и, наконец, Аня осталась одна. В палате выключили свет. Стало тихо, только из коридора иногда слышались приглушенные голоса сестёр и дежурного врача.

Ей не спалось. В голове вдруг возникла отличная идея. Аня подумала, что ей необходимо самой прочитать свою историю болезни, или как она там называется? Прислушавшись, она поняла, что в коридоре, наконец, стало тихо. Наверное, дежурный врач завалился спать в ординаторской, а сестрички ушли в свою комнатку. Интересно, где они держат истории болезней? Придётся поискать. Охнув в очередной раз от боли в спине, Аня осторожно встала с кровати, напялила на себя казённый халат и подошла к двери, выглянула в коридор. Сестричка мирно спала на посту, опустив голову на свои руки, лежащие на столе. Так, тут всё в порядке. Таких, спящих по ночам сестричек, показывают во всех фильмах. Обычно в фильмах они никогда не просыпаются, когда герои прокрадываются по коридору мимо них. Надеюсь, у неё тоже всё получится. Проблема лишь в том, что Аня не знает, где сейчас находится дежурный врач, она будет надеяться, что он всё же спит. И, хорошо бы не там, где находятся карты больных. Иначе, не видать ей своей истории болезни как своих ушей. А Ане просто необходимо просмотреть её, она хочет узнать правду о себе и своём ребёнке. Там должны быть все записи. Аня скинула с ног большие казённые тапки, чтобы не шуметь ими.

Как бы она не старалась, дверь предательски скрипнула, Аня со страхом посмотрела на сестричку, но та не проснулась, как и должно было быть, это её успокоило. Тихо ступая босыми ногами, девушка быстро прошла мимо сестринского поста. Дошла до ординаторской. Подумала, что, если там кто-нибудь окажется и спросит, что ей надо, скажет, что у неё разболелась голова и попросит таблеток. Главное, чтобы дверь была не заперта.

На её счастье, она оказалась открытой, и комната была пустой. Возможно, дежурный врач спит в ином месте или прогуляться пошёл по другим отделениям. Воровато оглядевшись, Аня быстро скользнула внутрь. На столе горела неяркая настольная лампа. Впрочем, её освещения хватило, чтобы Аня нашла в шкафу аккуратно сложенные истории болезней. Сердце её гулко стучало в груди, словно пытаясь выскочить из грудной клетки. Руки дрожали, когда Аня раскрыла свою карту. Ага, вот. «Поступила в двадцать два часа сорок минут. Пострадала в результате наезда при пересечении дороги у метро… Так… Ушибы, гематома, пульс… Потеря сознания. Это она всё знает из их рассказов. Так…Снимок, ещё снимок, назначения. Ага, вот. Осмотры специалистов. И, ни слова о её ребёнке! Что же это такое? Ещё написано, что у неё частичная потеря памяти. Даже о наличии у неё бреда. Это что? Значит, то, что Аня всё время пытается от них услышать – это всё бред? Она просто бредит? Жуть! Это они бредят!» – Аня всхлипнула.