И жили они долго и счастливо

Так жизнь вернулась в свою колею. В феврале Агата закончила новую рубаху для Демьяна и наконец смогла говорить. У нее оказался очень красивый мелодичный голос, но пользовалась она им редко и словно через силу. Вскоре Василиса отвела ее к Яге и долго плакала на плече у старушки, которая приняла ее едва ли не с материнской радостью и, кажется, тоже пустила скупую слезу.

– Эх ты, горемычная моя… – шептала Яга. – Стала-таки царицей… Ну ничего, ему полезна женская забота. А то совсем одичал в своем замке…

К тому моменту Кощей добился опеки над Демьяном, и мальчик переехал к ним окончательно. Они условились, что договор на ученичество он подпишет по достижении пятнадцати лет, если все еще будет хотеть этого, а пока что начнет обучаться необходимым азам. Василиса смотрела, как они занимаются, и у нее щемило сердце. Она была уверена, что Кощей стал бы отличным отцом, и ей все чаще казалось, что он хотел этого куда сильнее, чем давал ей понять.

А в марте красный сарафан Василисы, провисевший в шкафу полгода, наконец дождался своего часа: они с Кощеем встали в Круг.

* * *

Младшего сына Насти Василиса всегда представляла тощим и в очках. Почему-то этот образ сложился в ее голове и не желал отпускать, даже несмотря на то, что в Тридевятом очков не водилось. Однако реальность, как всегда, внесла коррективы. Лицом Тихомир был похож на мать: черные волосы и карие глаза, аккуратные утонченные черты, а вот богатырский размах плеч и рост ему явно достались от отца.

– Как ты его рожала? – шепнула Василиса Насте.

– Долго, – мрачно отозвалась та.

Но Тихомир был очень мил. Явно волновался, пока все готовились и вставали на свои места, однако, когда пришло время церемонии, успокоился и сразу стал выглядеть взрослее и солиднее. И Василиса, пока еще могла, кинула взгляд на Соколовых. Те смотрели на сына с любовью и гордостью. Рядом с ними сидели Хугин с Мунином и стояли Баюн и Демьян.

– Мальчик должен иметь представление о рунном круге, – сказал Кощей. – Хотя бы чтобы уметь распознать его при необходимости.

Василиса не стала спорить. Она была не против присутствия Демьяна, а еще ей казалось, что Кощей до сих пор не может простить себе, что с Марьей Круг не сработал, а он и не понял, и с учетом этого его желание было вполне закономерно.

А еще здесь был Алексей. Он оставался поодаль и смотрел на происходящее с определенной толикой недоверия и осуждения, но он пришел, и не могло быть для Василисы подарка ценнее.

– Начнем, – сказал Тихомир.

Посреди поляны на расчищенной от травы земле уже были начертаны руны, образующие круг в косую сажень в поперечнике. Кощей взял Василису под руку и аккуратно, чтобы не повредить знаки, ввел в него. Встал к ней лицом, и они встретились взглядами.

– Сцепите руки, – попросил их Тихомир.

Беседу с ними он провел заранее, и Василиса знала, что и как нужно делать. Пальцы Кощея уверенно обхватили ее запястья, и она повторила его жест. Руны наполнились светом, с ладоней Тихомира сорвалась алая лента, скользнула к ним, оплела их руки надежно, но пока еще свободно.

Тихомир запел, призывая богов в свидетели их союза.

А потом Василиса внезапно очутилась в месте, о котором много лет старалась не думать. От неожиданности выдохнула испуганно, рванулась было, но ее окружили стены одних из многочисленных покоев в замке в Нави, и перед ней возникла запертая дверь.

– Ты уверена, что хочешь этого? – шепнул ей тихий голос. – Вспомни, что он сделал с тобой. Как лишил тебя свободы. О трех годах в лягушачьей шкуре. Он забрал тебя у семьи. Это из-за него ты вышла замуж за Ивана. Вспомни.

Она никогда не забывала.

Послышался звук опускаемого засова, и тот, кто был за дверью, произнес: «Это для твоего же блага…» Василиса задышала чаще. Нет, нет, нет… Это все давно осталось в прошлом…

– Ты уверена? – продолжал вопрошать голос. – А что, если ты наскучишь ему? Что, если надоешь? А если он вдруг решит, что вам все же лучше уйти в Навь? Что тогда?

После произошедшего вопрос о переходе в Навь больше не поднимался. «Мы остаемся здесь», – сказал Кощей. Но жизнь долгая. И все вполне могло измениться.

– Ты уверена? – голос стал громче и настойчивее. – Он мрак и холод. С этим ты хочешь связать свою жизнь? Ты ведь мечтала о свободе…

Вокруг была клетка. И выхода не было. Но Василиса знала, что теперь это не так. Поэтому она закрыла глаза и наконец смогла снова почувствовать на запястьях пальцы мужа и лишь крепче сжала свои. Однажды он уже дал ей свободу. И даст снова. Столько раз, сколько потребуется.

Ради него можно было дать клятву. И потом, ведь она уже сделала это пятнадцать лет назад, и какая разница – в Круге волхвов или на лавочке в парке?

– Да, – ответила она. – Я уже связала. Я верю ему. Я не отступлюсь.

И все исчезло. Василиса снова стояла на полянке с Кощеем, только за Кругом никого не было. Но это отчего-то не удивило.

Кощей выглядел смятенным, и ей подумалось, что, должно быть, его боги тоже заставили пройти какое-то испытание.