И жили они долго и счастливо

Кощей не ответил, и Василиса тяжело вздохнула.

— Ладно, прости. Просто сегодня был сумасшедший день, Баюн не в духе, я устала, а теперь меня едят комары, я хочу домой и спать, и я терпеть не могу болота...

Кощей отвел взгляд. В конце концов, в том, что Василиса терпеть не могла болота, был виноват он и отнюдь не косвенно.

— Ты их чуешь? – с надеждой спросила Василиса.

— Где-то близко. Возможно, прикрылись какими-то чарами. Но как только зайдет солнце, им уже не спрятаться. Да и ты будешь при силах, так надежнее.

Вообще-то на этом участке болот жила ведьма, подотчетная Конторе. Она присматривала за открывающимися здесь тропами и не давала охочим до острых ощущений туристам угодить, куда не надо. Однако десятого июля ведьма не прислала обычный ежемесячный отчет. Сначала в Конторе снисходительно посмеялись: недавно был праздник Ивана Купалы*, а после него ведьмы, как правило, долго приходили в чувство. Но попытки связаться с ней обернулись провалом. Зато местная кикимора радостно доложила, что ведьму давно не видела, а вместо нее теперь здесь вовсю хозяйничает молодая девчонка. «Воооть тякусенький детеныш, — шепелявила кикимора и противно улыбалась. — Славненькая такая девочка, молодое еще мясцо». По заверениям кикиморы девчонка была не одна, с ней был мальчик. Впрочем, гулял он по болотам свободно, а значит, ведьма держала его не на жаркое.

Василиса огляделась. Рядом с пеньком, на который она облокотилась, среди простеньких белых цветков багульника росла морошка. Маленькие оранжевые ягодки грели взгляд. Она оторвала ягодку, откинула с лица сетку и сунула ее в рот. И тут же выплюнула.

— Кош, — позвала она. — Ягода.

Омерзительный вкус тлена. Спелая ягодка сгнила и даже не поняла этого.

Кощей тоже сорвал одну и задумчиво понюхал.

— Неделя... — пробормотал он. — Держись за мной, не высовывайся. Чем ближе, тем лучше.Как увижу их, пойду в дом, а ты жди, пока позову.

— Ты уверен…

— Василиса.

И она умолкла. Разумеется, она отдавала себе отчет в том, что чтобы справиться с Кощеем нужен кто-то покрепче, чем двое детишек. С другой стороны, внешность обманчива. Яга вон выглядела древней старухой, но стоило ей начать колдовать…

— Просто волнуюсь, — поставила в известность Кощея Василиса, надеясь, что хотя бы это убережет его от излишней самоуверенности.

— Буду помнить, — кивнул Кощей.

Лучинка мигнула в последний раз и погасла. Сизоватая струйка растаяла, и комары вновь получили доступ к своей жертве.

— Идем, — сказал Кощей.

Василиса тяжело оторвалась от пенька, с кряхтением поднялась и послушно последовала за ним.

Сумерки сгущались все быстрее, и в полутьме глаза Кощея замерцали изумрудными огоньками, а возле его ног заклубились черным туманом тени. Василиса вдруг подумала: все-таки хорошо, что Баюн посылает с ним на задания только её. В конторе давно забыли, что такое Кощей на самом деле, вроде опасаются, но больше по привычке. Увидел бы сейчас кто, почувствовал… Потом бы в коридорах шарахались.

Последние лучи солнца на прощание подмигнули из-за горизонта, и Василиса ощутила знакомое успокаивающее покалывание в пальцах. Ладони налились теплом. Проснувшиеся силы приветствовали свою хозяйку. Одновременно с этим появился домик. Просто в одном из мест туман стал плотнее, из него соткались очертания бревен, а потом и вовсе явилась взгляду хиленькая покосившаяся избенка с вросшим в землю черным слепым окном, поросшей мхом крышей и едва державшейся на петлях дверью. Этот домик источал такую жуть, что Василиса бездумно сделала шаг назад и даже не почувствовала, как нога провалилась в топь, зато характерный звук услышал Кощей и дернул ее на себя.

— Я сказал рядом! — шепотом рявкнул он.

— Прости, я что-то…

Единственное окошко приковывало взгляд. Ужас перерастал в панику, Василиса почувствовала как сбилось дыхание и в страхе зашлось сердце.

А потом все закончилось. И даже более того, пришел холодный отстраненный покой, словно…

— Ты зачаровал меня? — спросила она Кощея.

— Побоялся, что на стук твоего сердца и зов крови явится не только ведьма. В любом случае, ее охранные заклятья уже сработали, напустили жути, и она наверняка тебя учуяла.

— Там что-то очень страшное? — промямлила Василиса, вспоминая разговор про Сокола и ведьму.

Ох, ну не годится она для работы с темными! Вот вернется в Контору и выскажет Баюну все, что хотела сказать последние лет десять. Или даже двадцать, потому что потом ее уволят и случая уже не представится.

Кощей впился заострившимся взглядом в избушку, смотрел не моргая, стало уже совсем темно, но его зеленые глаза недобро и холодно сверкали, отражая неизвестный свет.

— Нет, — ответил он. — Ничего страшного там нет. И никого. А теперь стой и жди, пока не позову.