'Я'

Перед поединком я еще раз внимательно осмотрел соперника — это был здоровенный мужик с мощными мышцами, явно тяжелее меня, уверенный и опытный боец. Бой начался моим ударом — я ударил достаточно сильно, чтобы мой противник осознал всю серьезность ситуации, и, глянув потом в его глаза, понял, что достиг желаемого результата, — он стал более напряженным и собранным.

Первую минуту я занимался прощупыванием своего оппонента, и вскоре выяснил, что в данный момент времени я явно быстрее его и бью наверняка сильнее. Дальнейшее было делом техники — я поймал его на контратаке, а затем, не давая ему времени организовать оборону, нанес несколько мощнейших ударов в полную силу с разных направлений, причем нагрузка от пикового удара из этой серии получилась больше тонны! Мне очень хорошо забинтовали руки, превратив их в настоящий молотки, — я очень порадовался такой качественной бинтовке, ведь от столь свирепых ударов я сам себе мог свободно повредить руки, а так… Мой противник зашатался и раскрылся — мне оставалось только добить его, что я и сделал, нанеся два завершающих удара. Последний удар пришелся ему в висок, и я, жалея его и опасаясь нанести спортсмену тяжелую травму, ударил его, но не с той силой, с какой бил раньше, а с меньшей. Он упал на пол — тренер не успел или же не захотел выбросить полотенце в то время, когда я начал забивать своего противника, — и дождался-таки нокаута. Из-за этой тренировки спортсмен вынужден был перенести дату своего очередного боя, ибо ему нужно было время для восстановления, ведь после моих даров он угодил прямо в больницу. Мне было жаль его, но что поделаешь…

После схватки я так устал, что несколько дней приходил в себя, и это притом, что я не получил ни одного удара ни в голову, ни в корпус — на протяжении поединка я все время уклонялся от ударов, и они приходились в перчатки и в воздух. Мои мышцы болели, я был разбит, мне ничего не хотелось — все это было ужасно, но в принципе терпимо. Во время поединка я использовал значительную часть всех ресурсов своего организма, и это не прошло для меня бесследно — мне пришлось пропустить несколько матчей в клубе. Об этом поединке написали газеты, и мое имя вновь привлекло к себе повышенное внимание. Время лечит, и оно вылечило меня, но я не стал пробовать себя в восточных единоборствах, потому что не хотел опять так плохо себя чувствовать и так долго восстанавливаться после боя.

Время шло — в клубе я, как и раньше, забивал много голов, на тренировки не ходил, так что свободного времени у меня было предостаточно: я подолгу гулял с тигром и смотрел на то, как он охотится. Любое травоядное животное с массой до тонны было потенциальной жертвой тигра: он ловил слонят и носорогов, крокодилов и тюленей, пингвинов, страусов и прочих птиц; олени, кабаны, рыбы и змеи — все шло на корм полосатому хищнику.

Часто, когда меня не было с ним, он охотился на людей. Я не поощрял этого, но и не препятствовал ему. Если тигр был голоден, то он ел человека, если же был сыт — то бросал так. Его тянуло к людям, и не только ради убийства: он много времени проводил возле поселков людей; бывало, он выходил средь бела дня на окраину селения и долго лежал там, и смотрел оттуда на людские хлопоты, а если его не трогали, то зверь никому не делал зла, и сам уходил через несколько часов. Обо всем этом я узнавал из его головы, из его памяти, но лишь после того, как он возвращался. Как и раньше, я никогда не помогал ему, чтобы не случалось с ним, только время от времени давал полезную информацию или же создавал нужные ему условные рефлексы.