'Я'

Я все более и более привыкал к бездонной пустоте черной ночи, привыкал к своему существованию вдали от тепла жилых планет, привыкал к управлению столь быстрым средством передвижения как современный звездолет. Страх первых полетов постепенно растворился в тренировках на живучесть корабля, когда мы все боролись с заданными нам условными повреждениями, привыкая к их возможному возникновению в боевой ситуации, и со временем переставая бояться их, а только лишь опасаться. Животный ужас от осознания колоссальности расстояний в космосе постепенно уступил место привычке к ним и трезвому расчету: что бы ни случилось между звезд, в худшем случае, лет через десять можно будет достигнуть обитаемой планетарной системы и спастись — главное — не погибнуть сразу; но все же бесконечные километры безвоздушных трасс начинали давить на психику всегда, когда бы я ни подумал о них.

Звездные просторы Галактики постепенно становились все более освоенными и уже не таили в себе неизвестности, становясь привычными и нестрашными; после долгих месячных полетов замкнутое пространство корабля уже не столь сильно давило на голову, как в самые первые вылеты, — постепенно ко всему привыкаешь…

И я еще хочу сказать о том чувстве, которое дарил мне космос — после путешествий в нем я стал спокойнее, немного грустнее и сентиментальнее, чем был раньше, — оторванность от настоящей жизни людей делала ее гораздо более желанной и привлекательной — после возвращений оттуда, от звезд, я стал получать истинное наслаждение от самых простых вещей: от неба, от солнца и от облаков, от свежего воздуха, от живых людей, от простых слов, от обыденных действий, а главное — от твердости незыблемой земли под ногами.

Я стал чувствительнее — и кто меня может упрекнуть за это? — я помню, как мне на глаза наворачивались слезы, когда после двухмесячной разлуки я увидел землю — я почти плакал тогда, как и многие из нас… Что-то щемило в душе, такое родное и непередаваемое, немного горькое и сладкое, как мед, — это моя родина, моя земля, моя…

После того, как мы освоили прыжки, нас стали учить уже главному — ведению боя в космосе: для начала мы сдали зачеты по физической подготовке и только потом нас допустили на тренажеры. Первые бои, пусть виртуальные, пусть кажущиеся, но все же похожие на реальные, прошли успешно — мы освоились со своими кораблями, привыкли к возрастанию тяжести после близких разрывов псевдозвезд, освоились с многодневным сидением на тренажерах и, наконец, постепенно, лучшим из нас, после успешной сдачи всех необходимых экзаменов стали доверять настоящие космолеты с полными экипажами и настоящим оружием — и мы уходили в звездную ночь, чтобы там, под присмотром инструкторов, находящихся на соседних кораблях, осваивать основное оружие — и раз за разом смертельные лучи его протягивались сквозь бесчисленные километры пространства, чтобы снова и снова вспыхнуть псевдозвездой! А тем времени наши учителя корректировали стрельбу наших крейсеров, и уже потом, по результатам учебных стрельб, ставили нам оценки.

При стрельбе по мишеням мы по—настоящему использовали и основное оружие, и антиматерию, однако в учебных сражениях ни мы, ни наш условный противник никогда не применяли друг против друга боевое оружие, а только лишь намечали несущим лучом направление удара или же передавали на корабли посредников данные о направлении и интенсивности «выстреливаемого» пучка антиматерии. В открытом космосе мы отрабатывали те же варианты ведения боя, которые проходили и на симуляторах: поединок, сражение одного против нескольких противников, схватка нескольких взводов, и, под конец, сражение целыми полками и дивизиями. Там, вдали от жилья и тепла, одинокие и почти затерянные в пустоте, мы вели разные типы боя: долгое сражение с использованием исключительно главного оружия, затем скоротечные схватки с использованием антиматерии и, наконец, тренировочные бои с использованием всего арсенала доступных средств поражения. Атакующий вид боя, глухая оборона, агрессивная оборона; затем — бой в планетарной системе, бой вблизи сложных объектов типа нейтронных звезд и черных дыр, бой в облаках пыли и газа, бой вблизи источников периодического излучения типа барстеров и пульсаров и многое другое… — нас учили тому, что будет на войне, и учили тому, как следует действовать на войне.

Опыт работы с пространственно-временным преобразователем, который я приобрел в строительной организации, мне очень пригодился и при работе с основным оружием, и при прыжках, а опыт бесчисленных схваток в мире Халы приучил меня к правильному ведению боя: я старался всегда сохранять ясность мыслей и способность здраво рассуждать, старался всегда контролировать ярость и страх, не допуская безудержной паники, злости и ненависти; я вел бой спокойно, заботясь о собственной защите, в меру агрессивно, плотно, разнообразно и безжалостно сначала к противнику, а уже потом к себе. У меня довольно удачно получалось ведение боя на разных дистанциях основным оружием, а также хорошо выходили точные кинжальные удары антиматерией.