Я, ангел

Он последовал за ветерком, проходя мимо замысловатой скульптуры из изогнутых труб и разноцветных стеклянных шаров и направляясь к другому лабиринту бамбуковых перегородок и вторичных коридоров. Он оказался в узком проходе, впереди которого располагалась новая комната с лаймово-зелёными ковриками с узором из спиралей, а также с диванами на небольших платформах-ступенях, ведущих на второй этаж здания.

Гигантская стеклянная дверь высотой больше трёх метров выходила к морю.

Дэгс прошёл через неё, и по нему немедленно ударил порыв холодного океанского воздуха, слегка пахнущий морской солью. Всё ещё шагая так, будто в глубине души ожидал драки, Дэгс двинулся в том направлении, с которого пришёл, но уже по другую сторону стеклянной стены, ища тот костёр, увиденный ранее.

Он уловил хлорный запах джакузи до того, как увидел его.

Он миновал набор странных круглых скульптур из камня и добрался до костра.

Чуть ниже террасы, на которой горел огонь, опускались ступени из вулканического камня, за которыми глаза Дэгса нашли джакузи. Большую утопленную в пол ванну окружали плиты из тёмного песчаника, подчёркивали факелы, а внутри имелась тёмно-красная подсветка.

Красный свет, факелы, костёр, вулканический камень, пузырьки в воде… всё это в совокупности превращало джакузи в некий адский бассейн.

В нём находилась женщина.

Она расположилась спиной к нему.

На ней были короткие чёрные шорты, слегка задиравшиеся на заднице, и зелёный верх-бикини.

Положив подбородок на сложенные ладони, она смотрела на океан. Её руки покоились на противоположном краю джакузи, ноги и ступни лениво двигались в пенной воде. Длинные чёрные волосы спадали по спине, практически полностью намокнув. Похоже, она осветлила и покрасила отдельные пряди, сделав их насыщенно-красными — в основном спереди, где они в сухом виде обрамляли её лицо.

На её тело очень легко было пялиться.

Обычно Дэгс к такому не был склонен, но сейчас не мог отвести глаза.

И всё же он хотел, чтобы она повернулась.

Он хотел увидеть её лицо, и не только для того, чтобы проверить, узнает ли её по какому-нибудь билборду в городе. По меркам жителя Лос-Анджелеса он мало смотрел фильмы и телевидение, толком ни за чем не следил, но всё же не был слепым; весь город усеивали постеры и билборды с самыми известными лицами индустрии.

Дэгс стоял там спиной к костру и повелевал ей повернуться, посмотреть на него.

Она этого не сделала. Если она почувствовала, что он стоит и смотрит на неё, то никак этого не выдала.

Он со своей стороны не заговорил и даже не прочистил горло.

Вместо этого его глаза скользнули к океану, посмотрев на то же, что и она.

Луны не было.

Там, где она была, подальше от огней дома, звёзды наверняка светили ещё ярче, но даже с учётом костра за спиной и относительно приглушённого света в доме, Дэгс видел здесь больше звёзд, чем в основной части Лос-Анджелеса. Это напоминало ему о визитах в пустыню, к семье в Нью-Мехико, где дома были редкими, и всё население штата не дотягивало даже до половины населения одного Лос-Анджелеса.

Дэгс помнил там такие звёзды.

Он всё ещё стоял и смотрел на тёмный океан, когда кто-то позади него прочистил горло.

Дэгс едва не выпрыгнул из собственной шкуры.

Второй раз за день, чёрт возьми.

— Ты тот частный сыщик? — спросил мужской голос.

Дэгс повернулся и оказался лицом к лицу с обезоруживающе красивым мужчиной. Его волосы цвета «грязный блонд» были взъерошенными как у сёрфера, но в такой манере, которая наверняка требовала длительной укладки. Его поразительно светлые глаза, которые формально были карими, но казались почти янтарными, открыто изучали лицо и тело Дэгса, а на губах маячила улыбка, похожая на усмешку.

У Дэгса определённо сложилось впечатление, что парень пытался показаться забавляющимся.

Но он не забавлялся.

Обезоруживающе красивый светловолосый наверняка-актёр смотрел на Дэгса так, будто тот был диким животным, которое кто-то выпустил на свободу в его доме. Нечто опасное, наверняка готовое порыться в мусоре и заразить его бешенством.

Нечто, в чём он явно видел угрозу.

Должно быть, это Карвер.

Дэгс поймал себя на том, что изучает ауру другого мужчины.

Избавиться от этой привычки было сложно.

И также сложно было избавиться от склонности Дэгса формировать быстрые суждения о том, что он там видел. Он знал, что так делать не стоит. Он также знал, что видеть так много о незнакомце, толком не взаимодействуя с ним — это несправедливо.

Ну, во всяком случае, это ощущалось несправедливым.

Особенно несправедливым, когда Дэгс использовал это в личной жизни, по личным причинам, а не по работе. В рабочих моментах это ощущалось иначе.

Конечно, он напомнил себе, что сейчас он формально работает.

И всё же почему-то оценка этого актера ощущалась скорее субъективной.