«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Взамен царских гимназий в1918 году была создана «Единая трудовая школа» (ЕТШ) и, по новому советскому закону — отменившему знаменитый «Указ о кухаркиных детях», все без исключения дети с 8 до 17 лет были обязаны учиться. «ЕТШ» состояла из двух ступеней — четырехлетнего начального и пятилетнего среднего образования…

Пока всё ровно, да⁈

Однако вместо прежнего сословного неравенства — тут же возникло новое: теперь при нехватке мест в школе первой ступени — преимущество отдавали детям рабочих, в школу же второй ступени и вовсе — могли поступить только они. У детей так называемых «лишенцев» — представителей «нетрудовых» классов, вообще не было возможности получить образование официальным порядков, в случае же домашнего образования — им отказывались выдавать государственный аттестат. Пролетарское государство (которым, управляли вовсе не пролетарии), тем не менее, с настойчивостью и последовательностью достойными лучшего применения — требовало увеличить процент рабоче-крестьянских детей среди школьников и, в классах производили регулярные чистки от «враждебных» элементов.

Школ не хватало, финансирования образования — тем более и, школу первой ступени смогло закончить лишь половина детей, а второй — не более шести процентов. Чтоб исправить положение, в 23-ем году большевики «включили заднюю» — была введена плата за образование.

Однако и здесь, сцука, неравенство!

При средней зарплате пролетария в сорок рублей в месяц, за учебное полугодие надо было отдать пять, а представителям «эксплуататорских профессий» — от пятидесяти до ста.

Каково было ребёнку чувствовать себя человеком второго сорта⁈

Впрочем, не помогло: большинство школ — особенно сельских, представляли собой развалины с заколоченными досками окнами, где учитель пишет на стене мелом, ученики жмутся к друг другу от холода — сидя на полу вместо парт и, выводят вслед за ним на полях газет — вместо тетрадей, каким-нибудь свекольным соком — вместо чернил: «Религия — дурман, долой попов!».

«Гладко» пишущие грозные законы да постановления, марксистские ортодоксы из большевистского руководства, не учитывали кое-какие «овраги» — глубиной с Мариинскую впадину: у большинства детей из простонародья — не было ни стимулов хорошо учиться, ни жилищно-бытовых условий — хоть для какой-то учёбы.

Крестьяне, вообще неохотно отдавали на обучение детей сроком дольше двух лет — не желая лишаться пары хоть и детских, но рабочих рук. Городские ребята и девчата тоже активно помогали взрослым по хозяйству — ведь по бытовым условиям, большинство городского жилья от деревенского — отличались совсем немногим. Когда же появлялось свободное время — подростки предпочитали праздно шататься, играть или сидеть в кино.

«Жилищный вопрос» испортил не только москвичей и, «портить» — он начинал с самых младых ногтей…

У подавляющего большинства школьников в эти времена, под родительской крышей не было условий для выполнения домашнего задания.

Да, что там — не было места, чтоб уединиться!

До всеми проклинаемых в постсоветское время «хрущёвок», или даже сталинских «коммуналок» — было ещё очень далеко и, большинство семей горожан — существовало «по углам», где на живого человека приходилось не более четырёх метров «жизненного пространства». Мало того, больше половины детей делили спальное место со взрослыми… Теснота и понимание безысходности способствовало «сближению» поколений: молодёжь эпохи НЭПа с самого раннего возраста — с 10–12 лет начинала пить, курить и заниматься половой жизнью — часто под влиянием и при участии родителей.

Здесь, разве до учёбы?

Конечно, судьба учителя в нашей с вами стране во все времена была нелегка — вплоть до перестроечного… И далее, уже — российского времени.

Однако, участи «шкраба» периода НЭПа — даже самому злейшему врагу из каких-нибудь инопланетян-рептилоидов, не пожелаешь!

«Работник лопаты и метлы» — школьный дворник зарабатывал 70 рублей в месяц, «школьный работник» получал не более сорока пяти. При этом, собственные же его ученики — обладали в учебном заведении большей властью, чем он сам и, могли даже уволить(!) слишком требовательно по их мнению учителя по решению школьных органов самоуправления.

Я очень хорошо помню свои школьные годы, отлично помню «особую разновидность» своих — наиболее «общественно-активных» своих одноклассников и, прекрасно понимаю — к какому «учебному процессу» привело бы обладание ими, хоть какой-нибудь властью.

Не я один с моими юными друзьями-педологами — такой «экспериментатор»!

Всё школьное поколение «лихих 20-х», неоднократно испытав на себе множество учебных экспериментов — являлись типичными подопытными кроликами. «Комплексный метод», затем — «Дальтон-план»: хуже наверное может быть только наш «Единый государственный экзамен» — более известный по аббревиатуре «ЕГЭ».

Школьники были перезагружены «общественными поручениями» — вроде борьбы с «религиозным дурманом», а учебная программа забита уроками политграмоты и обществоведения — являющимися по факту пересказами всемирной и российской истории с точки зрения господствующей идеологии.