«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

— Хорошо, — отвечаю, — в наиболее ответственных местах применим клёпку. Конечно, несколько возрастёт вес системы и её стоимость… Но, думаю — не особо критично.

— В каких именно «ответственных местах»?

Смотрит на меня весьма странно — будто просвечивая насквозь… Палимся, опять палимся! Ну, а что прикажите делать?

— Пока не знаю, — отвечаю, — надо будет пару деньков посидеть над бумагами, подумать с логарифмической линейкой и деревянными счётами.

Вдруг, Поегли яростно щетинит «гвардейские» усы:

— Вы меня за идиота принимаете?

Многозначительно на него глядя:

— Пока нет. Но если и дальше будете мне мозги «любить»… Тогда приму!

После некоторой паузы, оба не сговариваясь смеёмся, затем я говорю примиряющим тоном:

— Вам известно такое понятие — «интуиция», Мартын Антонович?

— Конечно.

— Считайте, что после контузии на польском фронте — она у меня обострилась.

Бывший штабс-капитан Императорской армии и выпускник Николаевской военной академии, был не только умным — но и вежливым и, сделал вид что мне поверил.

Однако, надо что-то делать!

Где бы мне надыбать некое подобие — хотя бы самой простой ЭВМ, чтоб свалить на неё быстродействие моих математических расчётов?

А, пустое…

* * *

Готовый образец противотанкового орудия сперва взвесили: немногим больше 350 килограмм.

— Пойдёт! Если в дальнейшем перейдём полностью на сварку — сэкономим ещё где-то около пуда или даже полтора.

«Двадцать один килограмм, — про себя уточняю, — семьсот двадцать грамм».

Затем, испытали лафет «искусственным откатом», придуманным Мартыном Антоновичем. Специальная приспособа — приводимая в действие электромотором, сперва оттягивала ствол за казённую часть, затем резко его отпускала. Таким образом сутки напролёт «продрочив» орудие — по выражению наблюдавших действо зэка-рабочих, остались довольны прочностью системы.

Прицепив к мототелеге, три дня сменяя «экипажи» — испытывали пушку возкой по «кочкарям» и, также — остались вполне довольными её ходкостью при «гужевой» тяге:

— Зачем лошадок понапрасну мучить и кормовой овёс с сеном им скармливать?

Испытания возкой по грунтовому «шоссе» моим «Фордом-Т», окончились неудачно из-за поломки колеса орудия уже на скорости 15 километров в час. Махнув рукой, резюмировал:

— Это ни о чём не говорит! Такое средство тяги как автомобиль, Красной Армии по крайней мере — лет десять, ещё не грозит.

Теперь, по всем правилам — заводские испытания надо завершить боевой стрельбой.

Однако препятствием было — что эта хреновина мне досталась без прицела и боеприпасов. В принципе, на пятьсот-шестьсот метров — дистанцию действительной стрельбы по танкам, можно херачить — наводя через ствол, или пользуясь самым примитивнейшей самоделкой — уже изготовленной нашим артиллеристом.

А вот с огнеприпасом, было намного сложней:

— Как Вы думаете, Мартын Антонович, где можно взять сотню-другую снарядов для заводских испытаний?

— Думаю — в Нижнем Новгороде, где когда-то был штаб Волжской речной военной флотилии…

— А, дадут?

— Почему бы не дать, если соответствующая бумага от НКВД на руках имеется?

К тому времени главный конструктор «откинулся» и, став вольным человеком — получил надлежащие документы и право перемещаться по всей территории СССР.

— Ну, тогда поехали в Нижний!

* * *

Помню, «там» смотрел какую-то передачу про Михаила Калашникова…

Мол, после излечения в госпитале он решил сконструировать пистолет-пулемёт. Слово за слово, с разрешения и поддержки начальства изготовил он его в железнодорожном депо — где работал, а ящик патронов ему любезно предоставили в военкомате — куда он обратился.

Вот тебе и сталинская эпоха!

Вот тебе и боящаяся собственного населения власть!

* * *

Конечно, не всё так просто — пришлось побегать по инстанциям в Нижнем Новгороде, а за снарядами съездить-сплавать по Волге аж в Саратов.

На артскладе куда мы обратились с нужной бумажкой — открывающей любые двери, нам с Поегли показали на штабеля ящиков:

— Выбирайте, товарищи: здесь стальные французские гранаты, а здесь наши — чугуниевые. Там — шрапнель, картечь…

Перебиваю «экскурсовода»:

— А где выстрелы с бронебойными снарядами? Нам бы их, да — побольше, товарищ!

Достаточно широко известная история, не правда ли?

Мол, после Первой мировой войны на складах осталось столь много этих самых 47-ти миллиметровых бронебойных снарядов, что их решили использовать для изготовления их 45-ти миллиметровых аналогов — переточив ведущие пояски.

Начальник склада артиллерийского вооружения: всем видом — моряк-солёные уши, ленты в якорях и вся задница в ракушках, сперва не понял:

— Ёпрст… «Бронебойные снаряды», мне в уши не надуло?

С непоколебимой уверенностью дилетанта, я подтверждаю свою хотелку:

— Ну, да! Бронебойные снаряды.

Бравый мореман ехидно спросил:

— Йо хай ды… А зачем этой «пугалке» — бронебойные снаряды?

— Как, это — «зачем»⁈ По танкам стрелять, товарищ военмор!

Тот, аж чуть не упал — вверх своими клёшами с бархатными вставками, расхохотавшись:

— Да, вы оба «серые» — как штаны пожарника… Это — корабельная пушка, мазуты береговые! Хахаха!!!

Мы с Мартыном Антоновичем недоумённо переглянулись:

— И, чё?