«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Процесс конструирования занял несколько лет. Знаний не хватало, опыт практически отсутствовал, средства для воплощения идеи в жизнь также были ограничены. Все изменил Научный моторный институт, в который для работы был направлен Борис Гаврилович. Именно там он наконец то смог завершить свои конструкторские изыскания и предоставил готовый образец для оценки специальной комиссии. В дальнейшем оружие было несколько доработано известным в то время конструктором Иринархом Комарицким. От фамилий двух человек, принимавших участие в создании пулемета, и сложилось его название — Шпитального Комарицкого Авиационный Скорострельный, сокращенно ШКАС'.

Сразу же в голове всплыло кое-что другое.

Я вспомнил, что читал где-то, как будучи любимцем Сталина за свой «авиационный скорострельный» (безусловно выдающееся достижение советской оружейной промышленности тридцатых годов), Борис Гаврилович не по-детски кошмарил других конструкторов авиационного вооружения и инженеров-производственников. Особенно доставалось последним, так как пулемёт «ШКАС» — своей сложностью изготовления и низкой технологичностью, был настоящим технологическим геморроем всё время своего нахождения в серии. Естественно, признать это «гениальный» изобретатель не мог — не лишившись доверия верхов и, следовательно — валившихся оттуда «плюшек». Поэтому все сложности с производством своей скорострелки, Борис Гаврилович объяснял вредительством заводских специалистов…

Сколько там у Шпитального было «скелетов в шкафу» — одному Богу известно, но не про то речь… В результате таковой его бурной деятельности на 22 июня 1941 года наша боевая авиация была вооружена пулемётами винтовочного калибра — с редкими вкраплениями крупнокалиберных «березиных», да 20-ти миллиметровых «ШВАКов»… Перевооружаться пришлось уже во время войны — меняя недостаточно мощные «ШВАКи» — на 23-х миллиметровые пушки Волкова-Ярцева «ВЯ-23» на штурмовиках, а на истребителях — на более лёгкие и технологичные и пушки «Б-20» того же Березина. Вы только прикиньте — во что это встряло во время эвакуации большинства оборонных заводов⁈

А не убить ли мне одним выстрелом двух зайцев?

Свято место пусто не бывает и, если я отвлеку Шпитального на творческий запил по готовым чертежам единого пулемёта — возможно Березину удастся свой авиа-крупняк запустить в серию пораньше. Ну не Березину, так Владимирову или ещё кому — конструкторов оружия на Руси хватает с избытком.

Желательно бы подкатить к Шпитальному раньше — чем когда в его голову пришла идея создать авиационный пулемёт.

Роем дальше…

«В 1919 году Борис Шпитальный начал работать помощником машиниста на Северной железной дороге. В 1921–1922 годах он — механик на Мытищинском вагоностроительном заводе, а в 1923 он перешел в лабораторию гидравлических установок при Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Одновременно с работой Борис учился в Московском механическом институте на кафедре авиационного машиностроения и уже тогда он задался целью создать скорострельный пулемет».

Чёрт, блин — неужели уже опоздал?

Срочно в Мытищи!

* * *

Сперва выследив, затем примерно по такой же схеме как и Дыренкова — я вызвал будущего главного конструктора в «свой» кабинет, арендованный в псевдо-строительной конторе Ксавера близ Кремля. Когда он вошёл, я не особо торопясь спрятал в ящик стола лежащие на нём бумаги с которыми якобы работал, затем якобы нехотя привстав поздоровался за руку и важно представился:

— Начальник третьего управления при военно-техническом секторе ИНО ОГПУ Паулс. Раймонд Паулс… Садитесь пожалуйста, товарищ Шпитальный.

В этот раз я принял облик прибалта — мама родная не узнает: невыразительное лицо типичного чухонца, белые — как будто выцветшие волосы, соответствующее произношение. Было дело — имел отношения с этой публикой, когда поддержанные иномарки из Германии гонял…