Я, ангелица

– Я есмь дверь. Внутри много существ. Я их не знаю.

У меня было такое ощущение, что лев не захочет впустить нас внутрь. Он относился к своей работе очень серьезно. Мы с Петреком переглянулись. Что делать? Вдруг Петруше пришла в голову одна мысль.

– Наверное, скучно быть дверью, да? – поморщившись, сказал он.

– Нет. Я люблю быть дверью.

– Но тебе не скучно? – не отставал от него Петрек.

– Быть дверью очень занимательно, – слегка повысил голос лев.

– Но ты только открываешься и закрываешься, – подметила я.

– Я люблю быть дверью.

– И давно ты дверь? – спросила я.

Лев широко раскрыл пасть и громко заворчал:

– Я лишь есмь дверь. Вы заходите или нет?!

Мы с Петреком заулыбались. Видимо, мы оказались достойными, а ему и вправду нравилось быть дверью.

– Заходим, – утвердительно ответили мы.

– Тогда заходите, – прорычал он.

Дверь стала приоткрываться. Нам пришлось отступить, потому что открывалась она наружу. Внутри был длинный коридор, по бокам находились камеры с длинными серебряными решетками. Посередине лежал красный ковер с золотой бахромой. На стенах, оклеенных пурпурными обоями, висели позолоченные канделябры. Воск крупными каплями капал на пол.

Мы прошли через ворота.

Дверь медленно за нами закрылась, и мы оказались заперты внутри. Интересно, лев нас потом выпустит?

Коридор вел к высокой лестнице. В здании было несколько этажей.

Мы медленно пошли вперед, по очереди заглядывая в камеры. Большинство из них были пусты, но некоторые оказались занятыми.

Мы прошли мимо пьяного путто. Он посмотрел на нас красными от алкоголя глазами и судорожно вцепился в решетку.

– Выпустите меня отсюда! – закричал он. – Обещаю, я не буду больше пить. Не буду. Только совсем немного. Иногда. Ну, знаете, как выпадет возможность. Но большую часть времени я буду трезвым.

Мы быстро прошли мимо него. Путто начал что-то петь, то и дело икая.

– О, моя бутылочка… ик… ни капли нет на дне… ик… о, скорее, милочка… ик… ты в рот беги ко мне… ик!

– Заткнись, ничтожество! – крикнул из конца коридора хорошо знакомый мне голос. – Ни капли поэзии, одно лишь свинство.

Азазель. И где был он…

– Опять эта пьяная морда завела свое… – рявкнул его товарищ.

…Там был и Белет.

Тихонько мы двинулись по коридору.

Мы быстро проходили мимо камер. В одной из них я увидела незнакомого мне ангела, у которого пол-лица было обожжено едкой кислотой. Он буравил нас своим единственным голубым глазом. В другой находился золотой голем, свернувшись на полу в позе эмбриона.

Кроме них мы больше никого не заметили. Дверь ошиблась. Здесь было не так уж и много существ. Ну, если только верхние этажи не были переполнены.

Убранство камер совершенно не походило на адское. Они были тщательно обставлены: в камерах были кровати с постельным бельем, мягкими матрасами и подушками, ковры на полу, зеркала на стенах, стулья. На окнах висели тюль и бархатные шторы. В Нижней Аркадии заключенный мог рассчитывать только на сырую комнату с металлической койкой.

Мы остановились напротив камеры Белета, миновав перед этим Азазеля. Коварный дьявол при виде нас разинул рот и подбежал к решетке. Мы прошли мимо него, не говоря ни слова.

Белет лежал на кровати, подложив руки под голову и уставившись в балдахин. До этого он ворчал на пьяницу из соседней камеры, но теперь двигал ногой в такт музыке.

– Это… это… – запинаясь, пролепетал Азазель и протянул к нам руки через решетку. – Невозможно… Вы хотите нас освободить?

– Освободить? – удивился Белет, все еще не замечая нас. – Азазель, что ты несешь? Совсем рехнулся уже в этой тюрьме?

Он повернулся к нам лицом и замер, впившись в меня взглядом своих золотистых глаз. Я почувствовала, как он буравит меня. Дьявол вскочил с кровати и в одно мгновение оказался у решетки. Я отступила назад, чтобы он не смог до меня дотронуться.

– Виктория! Ты жива! – воскликнул он с несказанным облегчением. – Я думал, что ты утонула!

– И утонула бы, если бы не Петрек. Ты же мне не помог…

– Я решил не прыгать за тобой, – поспешно объяснил дьявол. – Иначе я выдал бы и твое пребывание на озере.

– Как благородно с твоей стороны, – фыркнула я. – Позволить мне умереть, но не выдать.

– Если бы ты умерла, то все равно попала бы в загробный мир. Мне нечего было терять, – подмигнул он мне.

– В отличие от меня…

– Ты преувеличиваешь. Смерти нечего бояться, это просто проявление острого дефицита здоровья. Кроме того, ты слишком привязана к Земле. Я этой привязанности не понимаю. К тому же ты бы не упала в воду, если бы не вскочила тогда на лодке. Кстати говоря, это из-за тебя Форнеус на нас напал, – попытался оправдаться он, свалив всю вину на меня.

– Какой же ты мерзкий. Как ты вообще можешь спать по ночам? – раздраженно спросила я.

– Просто прекрасно, спасибо за заботу, – обаятельно улыбнулся он, делая вид, что не понял намека. – Хотя бывает немного холодно. Мне пригодился бы кто-нибудь, чтобы согреть вместе постель.

– Купи себе электрическую подушку или собаку. Она тебя вдобавок ко всему обслюнявит, – посоветовала я.

– Дорогая, твое равнодушие разбивает мне сердце, – весело ответил Белет.