Я, ангелица

Катакомбы. Я о них слышала. Некоторое время назад в прессе возникли громкие дискуссии о французских студентах-медиках, которые безнаказанно крали оттуда черепа и другие кости, необходимые им для анатомических занятий. Я не понимала этого слегка отвратительного восхищения человеческими останками. В Париже, как и в Варшаве, в медицинском университете в пределах его стен наверняка можно было найти все необходимые учебные материалы.

Зачем держать их дома на подоконнике? Ну и люди…

Я хлопнула в ладоши.

– Значит, мы идем в катакомбы! – сказала я, довольная тем, что у меня есть какая-то цель.

– Подождите, подождите, – остановил меня Белет. – Почему кость невинного должна быть именно оттуда? Ведь кладбище возникло задолго до того, как кто-то впервые произнес заклинание Морония.

Азазель снисходительно улыбнулся:

– Я знаю историю девятнадцати енохианских ключей. Их образы – это скорее намеки. Необязательно обладать костью невинного человека. Речь идет скорее о намерении. Но на всякий случай не берите некрещеные останки. Они бесполезны для черной магии.

– А ты откуда знаешь? – фыркнула я.

– Ты же знаешь, что у меня была своя секта, да? Настоятельно рекомендую вам посетить катакомбы. Отличное место для приема или черной мессы.

– Пойдем уже, – потащил нас к выходу Белет.

– И быстро вытащите меня отсюда! – донесся до нас крик Азазеля. – Пожалуйста… – добавил он совсем тихо.

Врата были заперты. С этой стороны не было ни молотков, ни металлической львиной головы. Мы толкнули дверь, но она не двинулась. Я осторожно по ней постучала.

– Да? – спросил меня глубокий голос, и дверь задрожала.

– Мы хотим выйти, – сказала я. – Выпусти нас.

– А кто спрашивает?

– Мы только что сюда заходили. Помнишь нас? Мы обсуждали, нравится ли тебе быть дверью, – пояснила я.

– Не знаю, достойны ли вы того, чтобы я вас выпустил. Я есмь дверь, – снова завел он свою песню.

– Тебе никогда не хотелось иметь дверную ручку? – начал Петрек. – Это бы намного упростило дело.

– Или дверцу для пса, – предложила я.

– Вентиляцию, – добавил парень.

– Окошко? – вторила ему я.

– Глазок? – спросил Петр.

Дверь со скрежетом распахнулась. Мы услышали, как лев злобно рычит и скрипит металлическими зубами.

– Спасибо. – Я помахала ему на прощанье.

Он закатил глаза.

– Только не возвращайтесь, – попрощался он с нами.

Мы быстро спустились с холма. Траву, среди которой росли полевые цветы, придавливали наши ноги. Мы спрятались в небольшой рощице.

Белет выглянул из-за зарослей и, удовлетворившись тем, что никого не заметил, сел, прислоняясь к стволу молодой березки. Сейчас мы были в безопасности. Пока никто не знал, что мы освободили дьявола из тюрьмы, погоня не двинется в эту сторону.

Если только кто-нибудь, например, некий альбинос с крылышками, не намекнет, что у нас могло возникнуть желание кого-то спасти.

– Значит, у вас есть все предметы, кроме Кольца Рыбака и кости невинного? – спросил он.

Я кивнула.

– Где они находятся?

Петрек бросил рюкзак на землю. Что-то брякнуло. Надеюсь, лампа еще цела. Гавриил, наверное, снял бы нам головы, если бы мы ее разбили.

– Здесь, – заявил парень и тоже сел.

Мы устали. Слишком много впечатлений за один день. Кроме того, мы не спали всю ночь и ничего не ели. Я ужасно проголодалась и быстро сотворила себе большую пиццу.

Петрек тут же отнял у меня кусок.

– Прости, – сказала я Белету, – но мы не ели со вчерашнего дня.

Он рассеянно кивнул, уставившись голодным взглядом на рюкзак.

– У вас там все? – выдавил он.

– Да, – пожала я плечами. – Нам удалось достать яблоко из кабинета Сатаны и лампу из кабинета Гавриила. Потом Мороний потребовал освободить тебя, мы взбунтовались и все у него украли.

– Но мы оставили копии, – подчеркнул Петрек.

– Только Азазель сказал, что значение имеет скорее намерение, чем предмет, поэтому копии, вероятно, работают так же, как подлинники. Значит, нам нужно достать кольцо и кость раньше Морония. Таким образом, у него не будет полного комплекта, – сказала я.

Белет наконец сумел отвести взгляд от рюкзака.

– Если Мороний поймет, что нужно добыть кость с Кладбища Невинных, то он точно ее получит. В оссуарии в катакомбах с десятками, если не сотнями, туннелей в общей сложности находится шесть миллионов тел. Думаю, никто не помешает ему одолжить одну маленькую косточку.

– Зачем кому-то понадобилось столько тел в одном месте? – с отвращением поморщилась я.

– Когда-то в Париже часто случались эпидемии… – ради разнообразия объяснил мне Петруша.

– Поэтому было решено перенести все останки из неглубоких могил с кладбищ, расположенных в пределах тесного центра города, – вставил Белет.

Дьяволу явно пришлось не по вкусу, что смертный вмешивается в его мини-лекцию. Он хотел быть самым умным. Я бы предпочла не говорить о таких вещах во время еды. Мужчины, однако, начали развивать эту тему.

– И перенесли их в оставшиеся от римлян катакомбы. Когда-то там были известняковые шахты. – Комментарий Петрека ловко встраивался в изложение Белета. Дьявол как раз переводил дыхание.