Я - Атлас (ЛП)

Я опять встал на ноги и слегка покачивался на прохладном ветру.

Величайшее предательство, и все еще каким-то образом мой мозг не может согласиться с тем фактом, что Гвен ‒ плохая личность. Должно было быть нечто, что я не увидел, что я не понял.

Она не принадлежала к тому типу людей, которые использовали и обижали. Я знал, что она что-то чувствовала, черт побери.

Я знал, что так и было. Чувствовал, когда обнимал ее, целовал, занимался с ней любовью. Это чувство было в ее взгляде. То, как она мне улыбалась, как отдавала себя. Это заставило меня поверить, что еще не все было потеряно. Что все в моей жизни не было напрасно.

Я буду биться за нее до чертиков. Я буду бороться за нас. Мне нужно было верить, что Гвен была хорошим человеком, иначе я в самом деле сойду с ума.

Я сошел с парапета и благополучно спустился на крышу.

Как только я оказался в безопасных просторах своего жилища, то решил, что мне было необходимо с ней увидеться. Я хотел услышать ее объяснение. Я хотел знать точно, раз и навсегда все прояснить.

Мне необходимо было, чтобы она раскрыла карты.

Итак, я приготовился еще раз выйти из квартиры и найти Гвен, мой пульс ускорился. Наполненный адреналином и прочим, что прилагало огромные усилия поддерживать жизнеспособность моего сердца, я направился разыскать единственного человека, кто был способен успокоить мой сомневающийся разум.

Я нанял такси и запрыгнул внутрь.

Водитель спросил, куда ехать, и я дал ему единственный адрес, который мог запомнить. Это был адрес Гвен.

Возможно, я был глуп; возможно, я просто выпрашивал еще больше сердечных мук. Или, возможно, я наконец все пойму. Именно незнание убивало меня больше всего.

Мне нужно было успокоиться. Я чувствовал, что проигрывал битву с самим собой. В моем теле разыгралась битва, и только Гвен могла спасти меня из этого шторма. Итак, несмотря на то, что мне хотелось услышать ее объяснение, мне также до чертиков хотелось, чтобы она заглушила это неприятное чувство, которое словно звоночек, звучало у меня в ушах, успокоила пульс и сердечный ритм.

Моя кровеносная система работала на предельной скорости, пока такси мчалось по дороге.

Когда я посмотрел в окно, то город почернел, а по стеклу стекали дождевые капли. Не было видно ни одного работающего фонаря, и мрак мурашками прополз по моему позвоночнику. Пока мы ехали в тишине, послышался мощный гром.

Машина внезапно остановилась и звуки, которые наполняли мое сознание, стали просто невыносимыми. Я закрыл уши руками, и в этот момент мои ключицы сдавило от боли. Я чувствовал, будто умираю, словно никто не мог спасти меня из тех страданий, в которых я жил.

Я взбежал по ступеням и забарабанил в дверь.

Как только Гвен открыла ее, воцарилась тишина. Прошла боль, которая сдавливала мои ключицы и грозила поставить меня на колени.

Ее глаза округлились, когда она увидела меня, но я не мог пошевелиться. Не мог говорить. Я радовался окружавшей меня тишине.

Уперся руками о дверной косяк с обеих сторон двери и повесил голову от облегчения.

Тошнота, которую я ощущал с вечера вечеринки, прошла.

‒ Атлас, что ты здесь делаешь? ‒ пребывая в шоке, спросила она.

‒ Мне нужно было с тобой увидеться. Выслушать твое объяснение.

Она полностью открыла дверь и позволила войти. Я переступил порог, струсив с волос влагу, и почувствовал, что жизнь начала собираться в одно целое.

Чем дольше я пребывал в крохотной квартире Гвен, тем больше мне казалось, будто я был дома.

Закрыв дверь, Гвен повернулась ко мне лицом и жестом пригласила сесть.

Я сидел и ждал, когда она заговорит. Гвен неспешно двигалась, и каждое ее движение было хорошо обдумано. Наконец она присела на диван рядом со мной и повернулась ко мне лицом.

В спортивных штанах и старой футболке она выглядела не лучше, чем я. Ее глаза опухли, без сомнений: она много плакала.

Не зависимо от того, что она скажет, мне нужно было принять решение. Это будет или последний раз, когда мы с ней видимся, или начало нашей совместной жизни.

Больше на мои плечи не давил вес всего мира; он переместился на плечи Гвен. Мой мир также лежал на ее плечах, и только она могла предрешить мое будущее.

Поэтому я ждал, пока она убирала локон волос с лица. Затем ждал, пока она переплела пальцы и положила руки на колени.

Я не мог вспомнить, дышал ли или задержал дыхание, но даже и не собирался проверять это.

‒ Атлас, прежде всего я хочу сказать, что мне очень жаль, ‒ начала она.

‒ Брось. Расскажи то, что я должен знать. Почему ты это сделала?

‒ Я была сломлена и одинока. Фокс предложил мне работу. Он многое не поведал мне о работе, когда я приступила к выполнению своих обязательств, но уверил, что я подходила идеально.

Она ерзала на месте, пытаясь сесть поближе ко мне. Я смотрел в ее запавшие глаза.

‒ Продолжай, ‒ сказал я, и мой голос даже не дрогнул.