Я Береза, как слышите меня

В последствии 4-й штурмовой авиаполк стал 7-м гвардейским. Гетьмана назначили командиром 230-й штурмовой авиационной дивизии, присвоили звание генерал-майора.

Вот такой - боевой из боевых - был наш комдив. Под стать ему оказался и начальник политического отдела авиационной дивизии полковник Тупанов Излюбленное изречение начальника политотдела мы знали все: "Хочешь, чтобы летчики тебя уважали, - иди не рядом с ними, а вместе".

Полковник Тупанов пришел в дивизию в 1942 году. О нем заговорили сразу же: простой, душевный, строгий, как отец. Он изо дня в день активно вникал в жизнь дивизии не по сводкам, а как бы жил вместе с нами от боя до боя.

В нашей дивизии тогда было шесть полков - пять штурмовых и один истребительный. И стояли они, как правило, каждый на своем аэродроме, разделенные друг от друга километрами. Начальник политотдела успевал побывать почти в каждом полку перед боевым вылетом. Мы его видели то на старте, то на командном пункте, то на стоянках самолетов - и везде он был нужен людям. То проведет политинформацию, то собрание, то организует беседу, поможет выпустить боевой листок о летчиках, отличившихся в бою.

Меня наш начальник политотдела называл своей крестницей. Видимо, потому, что именно он взял меня из УТАПа в боевой 805-й штурмовой авиаполк. Бывало, просто подойдет, спросит: "Что новенького из дома пишут?" - и на душе вроде легче станет от доброго человеческого участия.

А письмо я получила, правда, не из дома, а от очень родного мне человека. От племянника Юрки. Его из Москвы эвакуировали в Саратовскую область, село Норки. Он написал, что живет в детском доме, что все хорошо, только вот очень тоненькие ломтики хлеба выдают на завтрак, а в обед очень жидкий суп картошечки маловато. Далее Юрка сообщал, что если я немедленно не заберу его на фронт, то он убежит сам, "Это мое последнее слово!.." - заявлял племянник.

Впоследствии Юрка действительно убежал. "Зайцем" в товарных поездах, в ящиках для угля он катил на фронт. Уже под Москвой его обнаружили железнодорожники и больного, грязного, исхудавшего, привели к матери на Арбат, в дом No 35.

Голубая линия

В конце мая 1943 года командир полка Козин построил весь летный состав на аэродроме и взволнованно сказал:

- Товарищи летчики! Кто готов выполнить особое задание командования Северо-Кавказского фронта, прошу выйти из строя.

Все летчики, как один, шагнули вперед.

- Нет, так не пойдет! - улыбнулся Козин. - Придется отбирать.

- Майор Керов, три шага вперед.

Павел Керов, командир первой эскадрильи, ветеран полка, мастер штурмовых ударов, вышел вперед...

Чуточку отвлекусь, невольно вспомнила рассказ о том, как в полку осталось всего-навсего шесть исправных самолетов, а поступил приказ любой ценой уничтожить переправу около станицы Николаевской на Дону. Пришлось поднять в воздух все машины. На боевое задание их повел майор Керов.

Охрана переправы была такой, что шансов на благополучное возвращение группы почти не оставалось. Керов, однако, перехитрил врага: он зашел на цель с тылу, разбил переправу и вернулся на свой аэродром всей группой.

С летной полосы его самолет отбуксировал трактор. Керов, рассказывают, шел рядом со штурмовиком, изрешеченным осколками вражеских снарядов, и - как раненого друга - поддерживал за консоль крыла.

Нас, молодых, майор удивлял завидным спокойствием, добротой. Он как-то больше походил на школьного учителя, а не на бесстрашного мастера штурмовых ударов. Никогда ни на кого комэск не повышал голоса. если кто провинился Керов только посмотрит как-то по-своему печально серыми с поволокой глазами, покачает головой и пойдет, раскачиваясь, как моряк, оставив подчиненного подумать о своем поступке.

-... Сухоруков, Пашков, Фролов... - обводя шеренгу взглядом, называл командир полка фамилии летчиков.

- Егорова, - услышала я свою фамилию. - Страхов, Тищенко, Грудняк, Соколов, Зиновьев, Подыненогин... - И все мы выходили из строя на три шага вперед.

Всего в группу командир полка Козин включил девятнадцать человек - трех комэсков, всех командиров звеньев и старших летчиков с боевым опытом.

Вскоре нас приняли командующий фронтом И.Е.Петров и командующий 4-й воздушной армией генерал К.А.Вершинин.

- Задача у вас, товарищи, по замыслу простая, а по исполнению очень трудная, - обратился к нам командующий фронтом, поправляя пенсне и немного заикаясь. - Нашим войскам предстоит прорвать Голубую линию фашистской обороны. Но прежде всего надо замаскировать наступающих - поставить дымовую завесу. Это сделаете вы, - генерал Петров внимательно посмотрел в мою сторону, и я даже плечи сжала, думаю, вот сейчас спросит: "Зачем здесь женщина?" Но взгляд командующего перешел на других летчиков, стоявших вокруг макета Голубой линии, - от сердца у меня отлегло.

А генерал продолжал говорить о том, что дымовая завеса должна быть поставлена своевременно и точно, чтобы ослепить противника, закрыть ему глаза на время, необходимое нашей пехоте для захвата траншей главной полосы обороны. Петров четко определил направление и время выхода самолета на цель.