Я — «Берёза», как слышите меня?..

Дом князя Желтовского в Мелянуве, где проходило совещание и концерт, стоял посреди огромного парка. Широкая мраморная лестница вела на второй этаж, в зал. Все было сохранено так, будто вот-вот выйдут к гостям хозяева. Даже слуги еще не разбежались. О князе они говорили, как о герое. Фашисты казнили его два месяца назад в Варшаве.

Что там за герой был этот князь Желтовский, мы, летчики, не задумывались, не вникали: князь — он и есть князь. И под руководством комбата Белоусова готовились отметить в барском доме свой праздник. Настроение у всех было приподнятое. Летчики вообще удивительный народ! Только что смотрели смерти в глаза, а сейчас вот шутят, смеются, словно и не они летали в огонь, не им лететь. И это не бахвальство, уж я-то знаю. Презрение к смерти? Тоже нет. Страх присущ всем людям. Только вот подавлять его могут не все. Среди своих однополчан я ни разу не встречала растерянности в бою, не видела на лицах летчиков и стрелков следов обычной человеческой слабости. Они умели себя защищать от этого улыбкой, шуткой, песней.

Вот и на наш праздник пилоты придумали концерт самодеятельности. Все эскадрильи подготовили свои сольные номера. Особенно в полку любили песню, сочиненную в 7-м гвардейском штурмовом авиаполку еще на Тамани. Музыку к ней написал штурман полка Герой Советского Союза В.Емельяненко, в прошлом студент консерватории. А припев песни был такой:

Эх, «ильюша», мой дружочек,
Штурманем еще разочек!..

«Уходи на свою сторону!»

Однако пир штурмовиков в княжеском имении оказался под угрозой. Уже в полдень летчики дивизии отбивали яростные атаки немцев на магнушевском плацдарме за Вислой, южнее Варшавы. Гвардейцы Чуйкова сдерживали натиск врага. Помощь штурмовиков на плацдарме была нужна как воздух.

Получено задание и для нашего 805-го штурмового авиаполка лететь эшелонированно, двумя группами. Машину приказали заправить противотанковыми бомбами.

На командном пункте нас было трое: П.Т.Карев — командир полка, Л.П.Швидкий — замполит полка, и я — штурман полка.

— Первую группу в 15 штурмовиков поведу я, — сказал командир полка, вторую половину полка с интервалом в десять минут поведет Егорова. Вылетают все экипажи полка. С какой группой вы полетите, Дмитрий Поликарпович, с моей или с Егоровой? — спросил Карев.

Швидкий долго молчал, а затем выдавил:

— Я не полечу!

Мы были ошеломлены его ответом, но время полета поджимало, и все же командир полка сказал в сердцах:

— Какой же вы комиссар, если в трудный час и в опасный вылет бросаете своих однополчан!..

Мы быстро вышли из землянки и увидели зеленую ракету уже в воздухе первой группе вылет. Карев рванулся к своему самолету, а Швидкий тихонечко куда-то исчез. В нелегких раздумьях я уселась на пенек и, чтобы как-то отогнать «злые» мысли, замурлыкала песенку:

«Мишка, Мишка, где твоя улыбка…»

Я с волнением ожидала своего вылета. Ох, эти минуты ожидания!.. Они тянутся часами. Мне всегда хотелось лететь сразу, едва получив боевое задание. Правду говорят — хуже всего ждать и догонять.

От командного пункта я пошла на стоянку своего самолета. Еще издали заметила в кабине стрелка Назаркину. Давно не видела ее такой улыбающейся. Щеки разрумянились, глаза блестят. Ну, думаю, оживает понемногу мой воздушный стрелок от пережитых потрясений.

Механик самолета Горобец доложил о готовности машины, а затем сделал таинственный кивок в сторону Дуси и зашептал:

— Товарищ старший лейтенант, сержант Назаркина втихаря уложила к себе в заднюю кабину противотанковые бомбочки со взрывателями…

— Да что она, с ума сошла! — вырвалось у меня. — Сейчас же очистить кабину!

Посмотрела на часы. До вылета оставалось три минуты.

— Она не подпускает, — снова подошел ко мне Горобец, — грозит пистолетом…

Я подошла к Назаркиной. Дуся, как наседка крыльями, заторопилась что-то прикрыть руками. Я легонько отодвинула ее и просунула руку к дну кабины. Бомбы!.. Вытащила одну полуторакилограммовую и передала механику. Когда хотела взять другую, Дуся взволнованно заговорила:

— Товарищ старший лейтенант! Оставьте их мне. Ведь эти бомбочки при прямом попадании насквозь пробивают любые танки — «королевские тигры», «пантеры», «фердинанды». Оставьте! Над целью, когда нет фашистских истребителей и не надо отбивать их атаки, я буду бросать эти ПТАБы руками. Ведь мы летим сейчас отбивать атаки танков. Оставьте!

— Механик! Немедленно очистить кабину! — приказала я…

Вспыхнула и описала дугу зеленая ракета. Поспешно надев парашют, сажусь в кабину, запускаю мотор, проверяю рацию и выруливаю. По переговорному аппарату слышу голос Назаркиной — ей что-то очень весело. С чего бы? Сумел ли Горобец вытащить все бомбы из-под ее ног? Взлетаю. За мной — пятнадцать штурмовиков.

Впереди нас виднеется Висла с островами посередине. Справа, как в тумане, Варшава…