Я — «Берёза», как слышите меня?..

Польские патриоты рвались в этот свой бой, который так много значил для освобождения их родины от фашистов. Анеле Кживонь, стрелку роты автоматчиков, не пришлось участвовать в атаке. Командир приказал ей сопровождать в тыл грузовик с тяжело раненными бойцами и особо важными штабными документами. Анеля мечтала о боевом подвиге, а тут приказывали ехать в тыл и она не скрывала своего огорчения. Но приказ есть приказ. По дороге машина была обстреляна фашистским самолетом. Грузовик загорелся. Девушка бросилась в огонь и спасла всех раненых и документы, но сама при этом погибла. За свой подвиг польская патриотка Анеля Тодеушевна Кживонь удостоена звания Героя Советского Союза.

1-ю польскую пехотную дивизию вскоре преобразовали в армейский корпус. А в марте 1944 года было принято решение о создании 1-ой польской армии. Вступив на родную землю, солдаты и офицеры целовали ее и обнимали друг друга. Мы понимали их. Ведь столько мучилась поруганная, растоптанная фашистскими оккупантами многострадальная польская земля! С радостью и ликованием встречало польское население воинов-освободителей — советских и своих соотечественников. Прямо на улицах угощали, чем могли, дарили цветы, плакали и улыбались. Мы понимали глубину чувств поляков и знали о тех страданиях, которые перенесли они за черные годы фашистской оккупации. Тысячи поляков были безвинно убиты и замучены немецкими палачами.

Плечом к плечу с советскими авиаторами сражались польские летчики. И по мастерству и по отваге они старались не отставать от наших летчиков. Истинный героизм проявили польские летчики из полков «Краков» и «Варшава». Они дрались мужественно и умело. Много раз летчики-истребители из полка «Варшава» летали на прикрытие штурмовиков.

Наименование авиационного полка «Варшава» не случайно. Поляки очень любят свой город, гордятся им. За его многовековую историю город не раз подвергался разрушению, но он снова и снова возрождался, отстраивался, возвращался к жизни.

Наиболее трагические последствия принесли Варшаве гитлеровцы. Они обрекли польскую столицу на полное разрушение.

Существовал разработанный немецкими архитекторами и утвержденный Гитлером зловещий план уничтожения Варшавы. С марта 1943 года в Варшаве почти в самом центре города находился концлагерь «Варсау», в котором было убито и замучено не менее 25 тысяч человек, в основном, варшавян. Лагерь был обнесен заграждениями, сторожевыми вышками, имел крематорий, бетонные площадки, на которых производились расстрелы.

Концлагерь «Варсау» — осуществление преступной гитлеровской директивы: «Варшава должна быть стерта с лица земли».

В освобожденном Советской Армией и армией Войска Польского городе Хелм, куда мы летали на штурмовку и бомбометание, был создан Польский комитет национального освобождения (ПКНО).

И вот уже освобождены города Люблин, Демблин. Нашему, 6-му штурмовому авиационному корпусу присвоено почетное наименование Люблинский, а 197-й штурмовой авиационной дивизии, куда выходил наш 805-й штурмовой авиаполк Демблинской.

Стремительно продвигается вперед Советская Армия в боевом содружестве с польскими войсками. В Люблине находился один из гитлеровских лагерей смерти Майданек, в котором от рук фашистских палачей погибло полтора миллиона женщин, детей, стариков, военнопленных. Майданек посетили делегации многих частей. Побывали там и мы, представители полка. Своими глазами увидели адские печи, газовые камеры, в которых гитлеровские палачи уничтожали людей. Я помню, зашли мы в длинный барак и замерли… Перед нами лежали горы детской обуви разных размеров, дамские сумочки убитых с детьми матерей… Я не могла сдержать рыданий, да и не только я.

Когда мы возвратились в полк, был организован митинг. Вначале все почтили минутой молчания память погибших. Затем однополчане выступали. Их короткие речи были полны ненависти к фашистским вандалам и твердой решимости отомстить гитлеровцам за их страшные злодеяния. Выступающие призывали к беспощадной борьбе с врагом!

Пани Юзефа

Наш полк перебазировался. Теперь мы стояли у польского городка Парчев. Хозяйка квартиры, в которой разместили меня и Дусю, каждый день встречает нас с кувшином молока. Она тут же, на крылечке, наливает по стакану и упрашивает выпить. Подходит хозяин, высокий гордый поляк в домотканой одежде, и тоже настаивает на угощении пани Юзефы. Отказать невозможно, особенно когда хозяева потчуют колобками из творога.

Однажды я вернулась с аэродрома одна. Хозяйка встретила меня испуганными глазами.

— Матка боска! Дева Мария! А где же паненка Дуся? — воскликнула в тревоге.

— Дуся задержалась на аэродроме. Она сегодня дежурная по штабу, слукавила я, не глядя на польку.

Пани Юзефа засморкалась в свой фартук, стала поспешно вытирать глаза, перекрестилась, а я поторопилась уйти из дома — на душе было неимоверно тяжко. В этот день Дуся Назаркина не вернулась из полета.