Читаем Я без тебя не могу полностью

Я без тебя не могу

– Клянусь, я не знаю, что с ней! – Она держится за мою руку, сипя, когда я чуть сильнее сжимаю пальцы. –Да, я угрожала ей, но, клянусь, это были только сообщения и глупый розыгрыш! Это всё Самойлов, он сказал, что мне стоит напугать её. Спрашивай у него, у Андрея с тобой свои счеты.

Мне приходится разочарованно отпустить её, чтобы наблюдать, как она сползает на пол по стене и начинает кашлять, растирая шею.

Мы с Максом уже были в машине, направляясь в офис Андрея, когда раздался звонок Михаила, который я перевел на громкую связь через динамики автомобиля.

– Клим, тут что-то странное происходит! – слышу удивленный голос своего начальника безопасности. – За Аленой Комар «седьмой отдел» вел наружное наблюдение, но по какой причине, мне не сообщили: слишком высокий уровень секретности.

Я медленно пытаюсь переварить эту новость, но мне ни черта не удается. Чем дальше в лес, тем гуще дебри.

– Что это может, по-твоему, значить, Миш?

– «Наружку» просто так не устанавливают, но вряд ли твоя девушка имеет отношение к террористической деятельности или государственной измене, – размышляет он там конце провода, – возможно, она им зачем-то понадобилась. У меня есть возможности узнать через свои источники. Естественно, это потребует больших денег и некоторого времени.

– Всё, что угодно, только найди её скорее!

Меня так колотит, что приходится припарковать машину и отдышаться. Опускаю лоб на кожаный руль, продолжая с силой сжимать его пальцами. Знаю, что Макс видит мою слабость, но мне всё равно. В голове только её имя бьет набатом: Алена... Алена... Алена... Куда же ты улетела, Птичка?

– Самгин, я, конечно, всегда знал, что ты редкостный ублюдок, сам от тебя недалеко ушел, но что же ты сказал или сделал ей такого, что она не пожелала обратиться к тебе за помощью? – спрашивает он, а сам будто приговор мне зачитывает.

Я крепче сжимаю руль, немного трезвея от его обвинения.

– Мы же оба знаем, что Алена всю жизнь только тебя и любила, – продолжает он сухо бить меня по живому, ударяя каждой буквой своих слов.

– Пожалуй, настало время нам кое в чем разобраться, – цежу сквозь зубы, выходя из машины, хлопая дверью, и он, понимая, что мне нужно выпустить пар, вылезает следом.

– Да успокойся ты, так её не найдем! – ершится он, поднимая при этом ладони вверх, но я слишком разгорячен его словами и чувством собственной вины.

Беру его за грудки, вспоминая их вдвоем в постели.

– Она так любила меня, что под тебя легла? – Я в бешенстве трясу его. Макс отталкивает меня и пытается ударить, но мне удается уклониться от направленного в лицо кулака, совершая маневр в сторону его щеки.

– Не было у меня с ней ничего. – Теперь уже он уворачивается от меня и отходит на несколько шагов, чтобы проехаться по моим губам кулаком и разбить их. – Не было, слышишь? Жизнью клянусь!

От боли становится лучше, я сплевываю кровь, вновь рассматривая друга покрасневшими от напряжения глазами.

– Верить можно только тому, что можно доказать, – криво ухмыляюсь, по-прежнему не принимая его слова всерьез. – Ни ты, ни Алена вашу версию подтвердить ничем не можете. А вам обоим я не верю.

– Зато я знаю, кто может подтвердить наши слова, только вот ты, мудак, пока повинен в том, что не помог ей, и, если с ней что-то случится… – Макс задумывается, явно пытаясь подобрать достойную угрозу.

– С ней ничего не случится, – обрываю его, успокаивая себя этими словами и возвращаюсь за руль.

Самойлова в офисе мы не застали, зато Михаил подкинул дров в костер известием о том, что этот прохиндей пытался вылететь из России, но в аэропорту его задержала полиция, предъявив несколько обвинений, но, кажется, ни одно из них не связано с исчезновением девушки.

Через полчаса мы состыковались с ним, и он сообщил, что Алена добровольно согласилась участвовать в операции органов государственной безопасности, которая пройдет в известном ресторане на Тверской. Кто цель операции и почему им понадобилась именно она, Михаилу выяснить не удалось.

– Мы опоздали, её участие уже невозможно отменить, у них механизм запущен, Алену никто не отпустит, – качает головой Михаил в ответ на мой вопрос, – но меня заверили, что её жизни ничего не должно угрожать, в ресторане с ней сотрудник ФСБ, да и не стали бы они привлекать гражданское лицо, не пребывая в уверенности, что она будет оставаться в безопасности.

Хотелось проснуться вновь в то утро, когда я наговорил со злости Алене ерунды, стараясь задеть побольнее, увидеть страдание, которое испытывал сам, чтобы тут же пожалеть о сказанных словах и больше никуда и никогда её не отпускать.

Только бы с ней было все в порядке! Но, поняв в чьих лапах она оказалась, насколько крупная угроза нависла над ней и что я уже ничем не могу ей помочь, я готов был снять с себя кожу.