Я без ума от французов (СИ)

– Ну? – Тиерсен поторапливает ее, чувствуя себя ужасно, и крутит кинжал в ладони. – И советую сделать это быстро. Если Цицеро решит вернуться, будет слишком долго объяснять, он скорее прострелит тебе башку. Кстати, потом тебе придется принять и его, пока я буду отдыхать. Теперь что скажешь?

– Если… – Альвдис поднимается. Она чувствует резкий запах дыма от непотушенной сигареты на краю пепельницы, и внутри так холодно, потому что она не хочет этого, потому что она глупо надеялась, что двое убийц будут за просто так хорошо обходиться с ней, потому что легко купиться на горячую еду и добродушные улыбки. Все стоит своей цены, и Альвдис тоже должна платить ее. Должна. Ради Лодмунда, ради того, чтобы иметь крышу над головой, чтобы есть каждый день, чтобы Лодмунд мог есть каждый день и не отдавать ей больше остатки еды. Она должна. – Я… я не могу, Тиерсен…

– Дура, – тяжело выдыхает Тиерсен, тоже поднимаясь. – Будь на моем месте кто угодно другой, лежала бы уже на полу и ни о каких парнях не думала. Но, знаешь, может быть, мы и не семья, но в этом доме люди честны друг с другом и никто никого ни к чему не принуждает. Обо всем можно договориться. На тебе сейчас посуда, потом придешь разбирать подвал к нам. А через неделю посмотрим, что там с твоим парнем. Я ничего не обещаю, посмотрим, – он выходит с кухни, убирая кинжал обратно в ножны, выдыхая: – Господи, да где ж я так нагрешил-то?..

Альвдис вздрагивает. Ей хочется догнать Тиерсена и крепко обнять его, но она понимает, что этого не стоит делать. И она только включает воду, докуривая сигарету. Может быть, доверять убийцам не так уж глупо, если у них есть какой-то внутренний кодекс чести. Сомнительный, конечно, но Альвдис и это устраивает.

Лодмунд, жилистый молодой человек лет двадцати с небольшим, с острыми чертами лица и неаккуратно обрезанными черными волосами, собранными на затылке в куцый хвост, подходит к условленному месту, сразу находя глазами Альвдис. В компании, которая ему абсолютно не нравится. Двое мужчин, один старше ее лет на десять, второй – на все тридцать. Хотя, пожалуй, больше всего Лодмунду не нравится дорогая машина, за рулем которой сидит этот рыжий. И Лодмунд знает только один вариант того, почему Альвдис может сейчас стоять у этой машины, ухоженная, с чисто вымытыми волосами, в легком летнем платье и салатовых туфлях, слишком близко ко второму мужчине.

– И кто это? – спрашивает Лодмунд мрачно, подходя, и ему не нравится, как Альвдис нервно теребит поясок на платье.

– Это хорошие люди, Лод. Очень хорошие, они дали мне приют и предложили работу. И тебе тоже могут.

– И что они за это взяли, что ты так вырядилась? – Лодмунд сует руки в карманы и неприязненно смотрит на Тиерсена.

– О, нет-нет, это была шутка! Тиерсен никогда бы не предложил это всерьез! – Цицеро смеется, перегибаясь через пассажирское сиденье, и опирается руками на дверцу.

– Цицеро, примолкни сейчас, а? – Тиерсен поднимает ладонь. – Не волнуйся, парень, мы ничего не сделали Альвдис. И работа действительно приличная. Ну, для тебя пойдет. Так что я предлагаю сесть в машину и съездить к нам ее обсудить.

Лодмунд смотрит на него несколько секунд и пожимает плечами.

– Он всегда такой неразговорчивый? – Цицеро поднимает брови и толкает дверцу.

– Всегда, – Альвдис тихо улыбается, касаясь локтя Лодмунда, и тот мягко смотрит на нее, но не улыбается в ответ.

– Итак, надеюсь, всем все понятно, – Тиерсен довольно наблюдает, как трое сидящих перед ним изучают подготовленные им записи. Цицеро возмущенно поднимает брови, листая список своих дел на ближайшее время, Альвдис вчитывается внимательно, а Лодмунд просматривает бумаги будто совсем без интереса, но берет у Тиерсена карандаш и ставит отметки напротив нескольких пунктов.

– Я составил списки с учетом наших физических данных, известных пристрастий и возможностей. На первой странице планы касательно работы по ремонту дома, ежедневной работы, там еще на обратной стороне некоторые рекомендации. А на второй – примерный план действий для следующего контракта. Все подлежит обсуждению, с радостью выслушаю ваши предложения. Но нет, Цицеро, тебе стоит ограничить потребление сладкого, я и так тебя разбаловал и это обсуждать не буду, – маленький итальянец, открывший было рот, недовольно бормочет себе под нос и снова утыкается в бумаги. – И я подумал, что стоит составить какие-то общие правила, – Тиерсен пододвигает к себе один из пустых листов и берет авторучку. – Начнем с того, что наша маленькая организация основана, в первую очередь, на доверии. С этим все согласны?

– Цицеро согласен с тем, что ты зануда! – маленький итальянец закатывает глаза и откладывает листы.