Я благодарна паническим атакам

Новое предположение: причина в сердце. Привезли врача, «лучшего из лучших» (так мне сказали), прямо домой. ЭКГ и УЗИ у моей постели. Ответ: «С вашим сердцем все в порядке. Передает привет».

Четырнадцатый день мытарств по врачам. Вечер. Я совсем пала духом. Не могу успокоиться. Плачу Мама звонит известному профессору-аллергологу. Вдруг это все же астма? Несмотря на поздний час, он соглашается нас принять. Множество вопросов и ответов. А потом резюме: «Ваши симптомы не по моей части. У вас сильно выраженный невроз. Нужна консультация психотерапевта». Что? Какой невроз?! Разве может невроз выражаться в нехватке воздуха? Ну ладно, пойду к психотерапевту. Хотя вряд ли это невроз.

Психотерапевт: «У вас вегетативное расстройство, сопровождающееся приступами панической атаки. Но дышать вы можете». – «Нет, не могу! Разве вы не видите?» Он смеется: «Но вы же до сих пор не умерли, значит, можете». Что это за врач, который смеется над пациентом? Назначает лечение. Обещает облегчение уже завтра. Я готова принимать не только рекомендованные препараты, но и зелье, сваренное из головы эфиопской лягушки, лишь бы найти избавление. Принимаю назначенные медикаменты. Странно. Стало немного легче. Видно, у меня и вправду… как их там… панические атаки. Через неделю опять у этого врача. Полноценно вдохнуть получается через раз. Ежедневно люди делают двадцать три тысячи вдохов, значит, мой день – это ад, наполненный двенадцатью тысячами фиаско. Мне добавляют еще какие-то препараты. Вопросы, что это за недуг и почему все это происходит, меня вообще не интересуют… Главное, чтобы прошло.

Паническая атака с досадой выдохнула. До меня она не достучалась, в этот раз.

Паническая атака: «Я все же хотела представиться…»

Спустя полгода начинаю забывать о произошедшем. Возвращаюсь к прежней жизни. К вещам, без которых не представляю своей жизни: к недовольству, оценкам, обидам, суете, ожиданиям и уходу от ответственности. Желания прислушиваться к телу и знакам нет.

И вот долгожданная встреча с подругой. Не виделись лет десять. Совместный обед. Вечером дома начинаю чувствовать тошноту. Отравление, наверняка! Бегу в ванну. Один, два, три раза рвота. Между делом высказываю мужу возмущение, ведь обедала в ресторане его друга. Но тошнота пришла не одна – вдруг накрывает тревога. Я безуспешно пытаюсь себя убедить, что это особый вид сильного отравления. Принимаю таблетки от тошноты. Ночь. Господи, что со мной? Тело кидает в дрожь. Но дрожь не та, что бывает от холода. А дрожь та, что бывает от леденящего ужаса. Такого, который, наверное, испытывает человек, пытаясь спасти свою жизнь. Тот, кого я боялась, был в моем теле. Мне некуда бежать. Что-то бесцеремонно вторглось в меня. Я была пилотом без управления. А самолет несется на всех скоростях куда-то в пропасть. Нахожу силы спуститься на первый этаж, к аптечке. Не дойдя до нее, падаю, потеряв контроль над телом. Муж застает меня лежащей на полу. Затем приемное отделение скорой помощи. К этому моменту уже приходит понимание того, что это не просто отравление, а что-то неврологическое. Укол, медикаменты. И домой… с ужасом. Он никуда не делся. Очередной повод для возмущения: как это нет волшебного укола от этого страшного и незнакомого состояния? Все излечимо лекарствами!

В этот раз мое посещение психотерапевта закончилось назначением антидепрессантов. В крови распространяются лекарства, но помимо этого во мне на постоянных правах поселился страх. И с каждым новым приступом (они не прекратились с приемом лекарств) страх, как плющ, отвоевывает у меня большую часть МЕНЯ. Представьте, если в маленькой кастрюле сварить большую пачку макарон; они разбухнут и будут вываливаться, поглотив всю воду. Именно так выглядел мой мозг. Моя реальность становилась непосильной обузой для него. Людей, новости, ситуации я считала враждебными – весь мир я подозревала в том, что он может стать причиной запуска ПА. Конечно, мне не было отказано в подобных ожиданиях…

Лишенная жизненной энергии, я представляла собой оголенный провод. Хроническая усталость стала для меня нормой. Обычным, здоровым человеком я могла ощущать себя только до обеда, а потом появлялась предательская истощенность. Как-то, задержавшись до вечера на тренинге, почувствовала привычную обессиленность. Вернувшись домой, сразу легла спать. Проснулась утром, когда мое тело стрелой несло меня в ванную. Началась рвота, не заставили себя ждать и другие неприятные симптомы отравления. И опять животный ужас. Однажды одна моя знакомая, переживавшая ПА, сказала, что если бы ей предложили отрубить руку, а взамен предложили избавление от панических атак, она бы согласилась. Потом я часто об этом думала, и в самые беспросветные минуты мне казалось, что я бы тоже согласилась.