Я благодарна паническим атакам

К тому моменту я уже наскребла некоторую информацию о том, что такое ПА. Откуда? «В помощь интернет-форумы!» – особое внимание на кавычки. Стоит ли занимать ваше внимание рекомендациями сетевых «экспертов»? Все их «проверенные» методы мне не помогали. Более того, сравнение с описанием того, как панические атаки проходили у других, меня еще больше угнетало. Ведь приступ, который навещал меня, оставался погостить минимум на неделю. А приступы, что описывались другими людьми, повергали их в страх на несколько минут.

Резюме. Прогнозы врачей не оправдываются. Антидепрессанты бессильны – даже те, которые назначают на смену предыдущим как более действенные. Приступы аномально длительны. Тупик. Безысходность.

И вот долгожданный диалог наконец состоялся.

Я: Хватит! Хватит! Хватит! Что тебе нужно от меня?

ПА: Здравствуй, я Паническая Атака. Я пришла тебе кое-что объяснить.

Я: Что объяснить?

ПА (с улыбкой): Вот этого вопроса я и ждала.

Осознание

Маьруф: Мама, мне плохо. Тошнит. Очень.

Я: Все будет хорошо, сынок. Сейчас прогоним твою тошноту.

Муж: Тахмина! Началось?

Я:!!!

Маьруф: Мама, тебе тоже плохо?

Дневник. 2014 г.

«Начало осознания» – всего два слова, всего пятнадцать букв. Но! Тысячи тропинок, клубок, узлы которого кажутся безнадежными, – вот чем были для меня эти два слова. Однако когда за тобой гонится чудовище, а впереди только темная, неизвестная пещера, то бежишь в нее, даже если не веришь, что в этом твое спасение. Потому что другого выхода у тебя нет. Мой разум будто предостерегал меня от чего-то, выдавая сомнительные прогнозы, но, несмотря на них, клубку суждено было начать распутываться. Говорят, что, если правильно задан вопрос, то, значит, ответ уже где-то близко. Все, что происходило далее, подтверждает эту мысль, а также буддийскую мудрость, гласящую о том, что если ученик готов, то и учитель найдется. Я задала правильный вопрос: «Что внутри меня порождает эту болезнь?» – и инструменты для моего немедикаментозного исцеления не замедлили появиться.

Я стала посещать психотерапевта – грамотного и жесткого, не пытавшегося меня убедить в том, что проблемы нет, «просто надо закрыть глаза и поверить, что ты спокойна и здорова». И хотя я не сразу поняла направление, в котором она предлагала мне посмотреть, но все же раз за разом наши встречи стали проливать больше света на причины. Я читала все, что могло помочь мне понять себя. Я испытывала на себе новые техники и приемы, помогавшие избавиться от ПА на практике и уничтожить то, что создавало их в голове.

Но все же страх перед следующей панической атакой властвовал, несмотря на мои попытки его одолеть. Страх был главным, я все еще признавала его права. Дошло до того, что одним из спусковых рычагов для начала ПА стали болезни моих детей. Как только кто-то из них заболевал, начинались приступы. Например, в тот период стали часто приключаться недуги, вызванные кишечными вирусами, что, конечно, у меня тут же вызывало страхи. Как только я видела даже самые слабые признаки болезни ребенка, у меня начиналась рвота, сопровождающаяся паникой, и, как снежную лавину, приступ невозможно было остановить.

Параллельно с этим начали формироваться зачатки ситофобии – страха потреблять пищу. И, несмотря на мое понимание того, что прячется за этой псевдофобией, страх перед следующей ПА был столь велик, что с легкостью изолировал меня от всего мира, а не только от еды. Но все же, царапая себе кожу на руках, я пробиралась сквозь камни в пещере, лелея слабую надежду, что в конце будет свет. Как ни парадоксально, но безвыходность, в которой я оказалась, помогала двигаться вперед.

Перфекционист во мне требовал быстрых результатов. Но мое нетерпение со временем укрощалось, на его место потихоньку приходило понимание, что, сама того не ведая, я столько лет развивала свой недуг, значит, потребуется значительное время, чтобы от него избавиться. Джо Диспенза[1] в одной из книг приводит слова своей знакомой: «Она напоминала себе, что ей придется пройти через биологическую, нейрохимическую и генетическую смерть своего прежнего Я, прежде чем возникнет новое Я». Непростой путь, однако. Но все же путь, а значит, движение вперед.

Первое, что мне предстояло понять: сама мысль о том, что проблема где-то там – вне меня, – уже является проблемой. Все существовало внутри меня – в качестве мыслей и убеждений. Я была тем, о чем думала.

«Тот, кто смотрит вне себя, – спит, тот, кто начинает смотреть внутрь себя, – просыпается».

Карл Густав Юнг