Я - богиня любви и содрогания

— Ты больше не приходишь ко мне во сне, — горевал он, проводя пальцем по деревянной рамке. — А я все жду, жду… Было богатство, да сплыло богатство. Понаделал твой муженек долгов, а ты всю жизнь отдавала. Состарилась уже, внуков вырастила, все тебя покинули… Но я не покину тебя, моя маленькая девочка с самой красивой улыбкой во всем мире… Помнишь, как мы с тобой гуляли под луной за городом? Помнишь, как я наклонился к тебе и сказал, что люблю, а ты посмотрела на меня испуганно… Я тогда сорвал цветущую веточку с дерева и подарил тебе. Ты тогда еще спросила, а что это так красиво цветет, а я ответил первое, что мне пришло на ум! Дуб! И ты поверила!

Я видела улыбку на мгновенье озарившую его лицо. Он гладил пальцами портрет, а в руках его появилась лента.

— Я все помню … Всю жизнь помнил… Другую обнимал, и тебя представлял… Целовал ее и о твоих губах думал… Помню, как твоей косы упала лента, а я шел следом и подобрал ее… Хотел отдать, а потом посмотрел, как ты к мужу прильнула, и передумал… Вот теперь она у меня лежит… Берегу ее… Буду помирать, на руку намотаю, с ней и похоронят…

Все вокруг дышало каким-то сладким умиротворением и почти осязаемой грустью… Мои шаги в чужих снах были неслышны, и ворчливый дед даже не узнал, что я вместе с ним смотрела на портрет любимой.

— Покажи мне сон Цианы, — вздохнула я, заходя в туманный туннель чужих грез. В ее сне было темно, светил рожок месяца, деревья качались и скрипели от порывов ветра. Их ветви стучали друг об друга, а по небу ползли рваные облака. Вокруг было тихо, а я осматривалась по сторонам и пыталась понять, почему все такое мрачное и промозглое? От ствола огромного черного дерева отделилась маленькая женская фигурка в плаще. На траве лежал большой узел из какой-то простыни в цветочек. Внезапно фигурка встрепенулась, отбросила капюшон, а на молодом, красивом девичьем лице с большими вишневыми глазами появилась счастливая улыбка: «Игнас! Это ты?». Ей никто не ответил. Улыбка тут же померкла, плечи опустились, а девушка снова прислонилась к дереву и сползла по нему спиной.

— Один и тот же сон пятьдесят лет, — вздохнула Циана, обнимая себя. — Один и тот же…

— Он придет, — внезапно прошептала я, а она осмотрелась по сторонам. Почему-то я была уверена, что он придет. — Сегодня он придет…

Девушка вскочила на ноги и стала оглядываться по сторонам. Ветер зловеще выл, а огромный дуб прятал под сенью темных ветвей бесстрашную девушку.

— Кто это сказал? — с надеждой шептала она в темноте. — Мне точно не почудилось?

Циана вертела головой и прислушивалась, а я уже шла в чужой сон розовым туманом, видя на горизонте всю ту же белую скамейку и одинокий силуэт. Я подошла и схватила его за руку, потянув за собой.

— А! Вот и ты! — усмехнулся молодой мужчина, послушно вставая со скамьи. — Нашла меня! Сколько тебя можно ждать?

Я уверенно вела его по дороге, которая сама появлялась под ногами и вела куда-то в розовую дымку.

— Ну что, костлявая! — усмехался Игнас, послушно идя следом. — Зову тебя, зову, а ты вон аж когда пришла!

— Да не костлявая я! — обиделась я, вспоминая о паре — тройке лишних килограмм.

— Шутишь, безносая? Ну-ну, шути! Тебе, безглазой, поди, все равно! — по-старчески ворчал Игнас, а у меня закрадывались подозрения, относительно искренности рыданий на его предполагаемых похоронах настрадавшихся родственников. — Что ж ты меня стороной обходила? Что ж ты меня полвека горевать заставила?

Я тащила его в тумане и скрипела зубами, глядя, как туман начинает рассеиваться. Послышался знакомый зловещий скрежет веток в промозглой темноте. Гордый у нас мужик! Не пришел, не поговорил. Проще пятьдесят лет сидеть и щеки дуть ворчливым хомяком.

— Циана ждет тебя в этой обители скорби, — зловеще прошептала я. Но тут Игнас схватил меня за руку. Он упал на колени, прижался губами к моей невидимой руке и стал целовать ее.

— Нет! Только не ее! Умоляю! Не надо! — задыхался и кричал перепуганный Игнас, цепляясь за меня и умоляя.

— Не забирай ее! Меня возьми! Меня! Забери меня вместо нее! Что угодно проси, все сделаю! Пусть она живет! — рыдал Игнас, целуя мою руку. — Пусть моя Цианочка живет.

— В ночь перед замужеством она бросила тебе записку, в которой написала, что хотела сбежать с тобой, но твоя мать порвала бумажку, пока ты спал… И Циана уже много лет ждет тебя возле того дерева… — пояснила я, глядя, как Игнас ползает вокруг меня на коленях. — Если завтра, когда проснешься, не явишься к ней цветами и разговором, то заберу ее!

Туман рассеялся, а Игнас застыл, уставившись в темноту. Я отпустила его руку и смотрела невидимкой, как от дерева отделяется фигурка, как с нее слетает капюшон, как она бежит, крича от радости, а ее подхватывают мужские руки и кружат в воздухе.

— Пришел, пришел, — покрывала поцелуями лицо любимого счастливая Циана, визжа от счастья, когда ее снова закружили в воздухе. — Пришел! Какое счастье!