Я боюсь мошек

Я пустил в ход свои усы, и она сразу же обмякла. Так близко и такая податливая! Мои чары действовали безотказно, ребята! Но не надо шума… Она остановилась в нерешительности, опустила ресницы и улыбнулась мне. Небрежно я положил ей лапу на грудь. Она была твердой, как шина автомобиля! Я расстегнул ее кофточку, и показалась белая грудь…

Что ж, я был готов к франко-немецкому сближению!

Я толкнул ее на кровать. Она что-то протестующе лепетала; тоном, который поощрил меня к дальнейшим действиям.

Несколько магнетических ласк, способных кого угодно заставить забыть, какой масти была белая лошадь Генриха IV, затем мастерский поцелуй в духе Великого Герцога Оно… Это! было здорово! Она передала все дело в мои руки, и я не замедлил этим воспользоваться…

Забыв о братце, который возился под кроватью щекой к щеке с ночным горшком, я продемонстрировал ей всю коллекцию, которую обычно приберегаю для весенней поры.

Со свойственным мне блеском я провел серию мягких поглаживаний, за которую в свое время получил Кубок твида в Казанова-Сити. Увидев, что она с удовольствием отвечает на мои вольности, я более не колебался и без остановки показал ей все номера программы. Сначала я сыграл «Тук-тук, вот и я» — мотив, сочиненный в свое время Маргаритой Бургундской и подходящий как для городских, так и для сельских условий; потом! «Повернись спиной, дружок, дам тебе я пирожок» — опасное упражнение, которое лишь немногие выполняют без страховки, и, наконец, апофеоз, огненное колесо, венец моей карьеры «Сядь на краник» или «Повтори еще раз», за который я был удостоен Большого приза Парижа.

Сказать, что моя партнерша оказалась вулканом страсти, было бы преувеличением; главное, что она не вела себя, как весталка. Я люблю в девушках усердие, оно является лучшей гарантией сохранения человеческого рода. Когда после часа работы я покинул поле битвы, глазки дочери дровосека расширились до размеров средней вафли. Ее братцу не было нужды бегать в киношку, чтобы расширить свое образование. Он получил убедительное доказательство того, что самое прелестное существо, прирученное человеком, — это не лошадь, а женщина!

Обняв теплую грудь моей любезной хозяйки, я заснул.

Глава VII, где более подробно говорится о великих средствах, упомянутых в предыдущей главе.

Я проспал дольше, чем собирался. Меня разбудило мычание германской коровы в хлеву. Я открыл глаза, и первой, кого я увидел, была моя Гретхен… Она с обожанием смотрела, как я сплю. Я улыбнулся ей и отпустил поцелуй Помпадур, фирменное блюдо Людовика XV, изобретенное Антуанеттой Пуассон. Ей это понравилось. Моя немочка быстро вошла во вкус. Она потребовала, чтобы я опять накрыл стол. Я же, чувствуя себя в прекрасной форме, выбрал из своего репертуара еще одну поучительную пьеску, «Попробуйте догадаться, чем я вас поражу» — произведение высокого класса на историческую тему.

В то время, как мы предавались этим затеям (и крестьянки любить умеют!), из-под кровати неожиданно раздался вопль братца. Я пошел на разведку и увидел, что матрасная пружина попала ему прямо в глаз. Настало время выпустить его на свободу. Я развязал его узы, и он поднялся на ноги, пялясь на свою сестрицу, которая успела лишь прикрыть свои формы простыней.

Рыжик явно был недоволен. Наверное, постоялец показался ему немного бесцеремонным. Он что-то пролопотал, обращаясь к сестре. Не иначе, он осуждал ее поведение и напоминал о чести семьи, по которой только что был нанесен ощутимый удар.

— Что он говорит? — осведомился я.

— Он ругает меня за то, что я не отнесла поесть корове!

Я принялся хохотать как сумасшедший, похлопывая рыжего верзилу по спине.

— Старый паяльник! — обратился я к нему. — Я прихожу в смятение при одной мысли о той цепи случайностей, которая была нужна, чтобы твоя мамаша произвела на свет такого пентюха!

— Вас? — спросил тот у сестры.

Та пожала плечами.

— Брат может пойти в хлев?

— Пусть идет, но при этом остерегается подложить мне свинью!

Балбес взял себя за ручку и вывел на прогулку. Едва он Вышел, я посмотрел на часы. Они показывали восемь…

Мы проспали с малышкой целый день! Я снова ощущал чертовский голод.

Пока она приводила в порядок свой туалет, как выражались писатели начала века, полагавшие, что они открывают. Америку, я навалился на свинину. Честное слово, можно было подумать, что мы находимся в Лионе! Это было настоящее пиршество!

Я еще не успел заморить червячка, как снаружи раздались крики. Мне показалось, что я узнаю голос Ларье. Как сумасшедший, я выскочил из комнаты и побежал к сараю. От увиденного волосы мои встали дыбом. Вместо того, чтобы возиться с коровой, рыжий олух предпочел приняться за моего коллегу! Возможно, он хотел позаимствовать у него немного денег или надеялся раздобыть пушку. Как бы то ни было, они сцепились. Меня прошиб холодный пот. Теперь уже Рыжику не отвертеться! Он получит свой вирус, и через несколько часов станет спокойным, как английский тамбурмажор. Хуже всего, что он может заразить и нас.