Я больше не бельгийская принцесса

Наконец-то пришли Клод и Аньес, и мы уселись за стол. Начался бесконечно-долгий обед. Хваленый стумп Маргаретты был едва теплый, равно как и булетты, но Франсуа уплетал их за обе щеки и искренне нахваливал. Маргаретт радовалась. Все-таки наивысшее счастье для любой матери – это когда ребенок с удовольствием ест то, что она приготовила.

Ели молча, к семейному совету перешли, когда со стумпом было покончено. И довольно быстро сошлись на том, что дом престарелых в Андерлехте – лучшее место для матери. Других вариантов никто и не рассматривал. Тут зачем-то влезла я и принялась рассказывать о том, что любому человеку лучше в семье, особенно пожилому. Вспомнила свою бабушку, у которой был инсульт, и которую мы с мамой после него выходили. Рассказала этим тупым бельгийцам о том, что бабушка была лежачая, что я лично меняла ей памперсы и мыла ее, что мы с ней занимались, расхаживали ее, делали массажи, но никуда никогда ее не отдавали, ни в какие дома престарелых. Зачем я это сделала? Все, кто сидел за столом, включая моего мужа, с недоумением смотрели на меня, а потом единогласным решением приняли отправить старушку в maison de retraite и как можно скорее.

Спорить начали только тогда, когда дело дошло до оплаты. Вопрос, кто и сколько будет платить за маму, вызвал жаркие споры. Детей у старушки было трое: Рене, Клод и Аньес, но почему-то просто разделить плату за содержание матери в доме престарелых на троих было невозможно.

Аньес делала большие глаза и что-то невнятно бормотала про своего сына, обращаясь к братьям: «Вы же понимаете, как я с ним мучаюсь». Братья кивали.

– А что с вашим сыном? – зачем-то спросила я и тут же пожалела.

Все дружно начали шикать на меня. А Рене, видимо, на правах хозяина дома и вовсе ответил мне, чтобы я не лезла не в свое дело.

– Все русские такие бестактные!? – нервно добавил он.

Я выразительно посмотрела на свекра и завопила.

– Да! Все такие! Невоспитанные, бестактные, какие еще? Ну, же помогайте?! – кричала я.

– Успокойся, принцесса, – лепетал Франсуа.

Но успокоиться я уже не могла! Что я такого спросила, что такого сделала? По какому праву меня называют бестактной, да еще добавляют «как все русские». Националисты хреновы!

Я выскочила из-за стола и уже на выходе из гостиной крикнула:

– И еще мы бедных сирийцев бомбим, прикрываясь борьбой с терроризмом!

Что они там обо мне говорили и как в итоге договорились платить за бедную старушку, мне было неинтересно, я вернулась домой и закрылась в спальне, залезла под одеяло и пролежала там до вечера. Франсуа домой пришел поздно. Но, что удивительно, не кричал на меня. Наоборот, даже попытался извиниться. А потом рассказал мне семейную тайну.

– У Аньес сын страдает шизофренией, – объяснил он мне.

– У Аньес? Я думала это сын Клода какой-то больной, – удивилась я.

– У моего кузена Марка, сына Клода, была попытка суицида, но никакого диагноза у него нет, а вот сын Аньес, бедный, действительно болен, – ответил мне муж.

Он ушел гулять с Лаской, а я так и осталась лежать в кровати, сославшись на головную боль.

Теперь все сошлось! Ну, конечно, по линии отца Франсуа все сыновья ненормальные. Как я раньше не поняла! Значит, и Франсуа тоже не просто распущенный и ревнивый, он тоже больной!

От этой мысли ко мне одновременно пришли облегчение и страх. Легко было от того, что теперь картина моей жизни прояснилась, а страшно потому, что теперь мне было очевидно – я живу с человеком, от которого можно ждать чего угодно!

«Если бы он утопил меня тогда в бассейне, его бы даже не посадили, наверное», – думала я, погружаясь в сон. Ночью у меня начался жар.

****

Шел уже пятый день моей болезни. Температура 39 и дикий кашель. Больше ждать я не могла и пошла к врачу. Пошла – громко сказано, поползла, скорее. Вызвать врача на дом в Бельгии невозможно, потому что не положено по страховке. Вызвать можно только амбюланс, скорую помощь, но уже за деньги, при чем, за большие. И этого никто никогда не делает. Даже с приступом аппендицита бельгиец скорее сядет в машину и сам помчится в больницу, чем заплатит за вызов медицинской кареты. Что же касается участковых, простых, из поликлиники, то их здесь просто нет, поэтому и вызывать некого. В Бельгии всем заведуют доктора частной практики: окулист, лор, хирург, проктолог. Ну, и терапевт тоже. Вот к терапевту я и поползла. Семейный врач моего мужа и его родственников был в отпуске, поэтому приползла я к незнакомому терапевту, в дом напротив.

На входной двери красовалась табличка на фламандском. Я позвонила. Щелкнул замок, и дверь автоматически открылась. Я вошла внутрь, по узкой лестнице поднялась на второй этаж и попала в небольшой холл, по периметру которого были расставлены диванчики для ожидающих приема. Приема ожидали трое: две дамы неопределенного возраста и мужчина лет сорока.

– Добрый день. Я на примем к доктору Жиссо, кто последний, – спросила я по-французски.