Я больше не бельгийская принцесса

Дамы посмотрели на меня и ничего не ответили. Может, и правда не говорили на французском, а, может, как водится, посчитали ниже собственного достоинства переходить на язык лодырей, оккупировавших Фландрию. Мужчина же все-таки пожалел меня и по-фламандски ответил, что он пойдет сейчас, а одна из двух дам будет крайняя в очереди.

В принципе, мне все равно, кто там последний, когда все пройдут, тогда и мне можно будет. Я уселась на скамейку и принялась ждать. Мы посидели минут пять. Я то и дело заходилась кашлем, а эти трое косились на меня.

«Да пошли вы! – отвечали им мои больные воспаленные и не накрашенные глаза, – Это в вашей чудо-стране даже врача больному человеку домой не вызвать! Вот и заражайтесь теперь, я не виновата!»

Ломило все тело. Я закрыло глаза. «Интересно, доктор Жиссо – мадам или месье? И будет ли он говорить со мной по-французски? Вообще-то фамилия у него не фламандская, но принимает он в коммуне Сент-Питер-Леу, может, ему тоже запрещено говорить с клиентами на французском?»

Минут через пятнадцать, из кабинета вышла мать с ребенком, лет так семи, а в кабинет зашел мужчина. Я продолжала сидеть. От аспирина, который я приняла перед выходом, чтобы сбить температуру, на лбу выступила испарина. Жар постепенно проходил. Еще минут через десять от доктора Жиссо вышел мужчина. От звука открывающейся двери я открыла глаза и увидела, как дамы вошли в кабинет врача почему-то вместе. Я посидела еще минут двадцать, температура окончательно упала, ломота в теле прошла, только кашель по-прежнему душил, и где-то в спине тонкой нитью пробегала еле уловимая боль.

Дамы из кабинета вышли, и я попала наконец-то на прием к доктору Жиссо, который-таки оказался женщиной, лет пятидесяти, худой, бледной, остроносой и, как выяснилось через пару минут, неприятной.

Я поздоровалась с доктором на французском. Она по-фламандски ответила мне и предложила присесть.

– Я не говорю по-фламандски!

– Но мы же во Фландрии! – возразила доктор, не переходя на французский.

– Но я пациент, ваш клиент, вы можете пойти мне на встречу? – продолжала я.

– Но вы же понимаете фламандский, – не унималась доктор Жиссо, – вот и будем говорить на двух языках.

– Я не понимаю, я догадываюсь! И вообще я русская!

– Ах, русская, с иностранцами я могу говорить по-английски, – ответила Жиссо уже на языке Шекспира.

– Mon Dieu! Какая глупость все это, ладно, давайте по-английски.

На том и порешили. Надо заметить, мой английский оставлял желать лучшего, но все-таки не в какое сравнение с фламандским не шел. Я кое-как объяснила, что у меня сильный кашель, температура держится уже несколько дней. И что неплохо было бы выписать мне антибиотики, которые бы я сама бы себе давно купила, если бы в Бельгии антибиотики продавались без рецепта.

– Давайте померяем температуру, – протягивая мне градусник, произнесла мадам Жиссо.

– Но сейчас-то у меня ее нет, я же сбила специально, чтобы к вам дойти, с тридцатью девятью как-то ходить не очень.

– Раз нет температуры, тогда даже не знаю, что и делать.

– Подождите, мы же не в детском саду, я – взрослый человек, говорю вам, что мне плохо. Это явно вирус, начался бронхит, мне нужны антибиотики.

– Вы что врач? Откуда вы знаете, что вам нужно?

На последней фразе мадам Жиссо немного взвизгнула, и я поняла, что дело не очень.

– Может, вы хотя бы меня послушаете? – робко спросила я.

Доктор смилостивилась, задрала мне кофту и принялась слушать.

– Хрипов нет! – отрапортовала она и добавила, – знаете что, подождем пару дней, придете ко мне еще раз, если кашель не пройдет, а температура будет, тогда я вам выпишу лекарство. Пока же используйте аспирин при температуре, пейте больше жидкости.

Я так и вытаращила глаза.

– Но я же вам говорю, температура держится со среды! Под 39 уже три дня, и не думает подать.

– А сегодня только пятница, приходите после умкэнда, если картина не изменится! С вас 50 евро.

Я еще долго припералась с доктором и просила выписать мне лекарство, на английском, французском и даже фламандском, но все было тщетно. Заплатив 50 евро, я поплелась восвояси. Вечером с броканта вернулся Франсуа, целый день провел он в Льеже, покупал и продавал антикварную мебель, которой занимался последнее время.

Узнав о том, что я ходила к врачу и не получила рецепта, он пришел в ярость, чем, признаться, удивил меня. Ни разу еще он не поддерживал меня так рьяно.

– Да они с ума посходили все! Вот поэтому наша семья ходит только к доктору Ванскубруку! И ты к нему пойдешь, в понедельник он уже будет вести прием!