Я буду любить тебя вечно (СИ)

Спасибо, Вика, что там вовремя появилась в моей жизни и перевернула ее вверх тормашками.

— Слушаю, — произношу, впопыхах взбегая на школьное крыльцо и прячась от дождя под старой, временно протекающей крышей.

Есть вероятность, что бывшая одноклассница и первая красавица школы знает, где мне искать Вику? Хотя о чем это я. Оля ненавидит Вику с первого дня, как та появилась в нашем классе. И дело далеко не в том, что Оля не может простить, что я выбрал не ее. С появлением Вики изменилось абсолютно все вокруг, даже воздух.

Стоя под крышей, слушая музыку дождя, я чувствую накал страстей и тяжесть. Тяжесть дней грядущих. Я устал. Вымотался, как собака, пробежавшая сотни километров в поиске ласки любимого хозяина. Хочется уже как можно скорее найти Вику и расслабиться. Просто побыть с ней наедине и вдохнуть ее аромат, обнимая за хрупкие плечи.

Но нет…

Я стою на крыльце, смотрю на королеву выпускного вечера и не понимаю, какого черта здесь забыл. Я должен искать Вику, но не могу сделать и шага. Ноги словно вросли в бетонный пол и тело отказывается слушаться.

— Я соскучилась, Жень, — тонкая рука с ярко-красным маникюром тянется к воротнику, пытаясь его якобы поправить.

Резко отступаю и, невесело усмехнувшись, качаю головой. Ну конечно, какой же я идиот. Оставляя Вику одну, не учел одну простую и в то же время ужаснейшую вещь, — на крыльце стояла Оля.

— Что ты ей сказала? — впиваюсь в девушку холодным взглядом. Оля от неожиданности вздрагивает и отшатывается на своих огромных каблуках назад, чуть не падая.

Глаза цвета ранней весны, начинают пугливо бегать по сторонам, безмолвно ища спасения. Когда-то уверенная в себе девушка сейчас напоминает пугливого зверька, загнанного в угол волком. Я понимаю, что до матерого волка мне еще пахать и пахать, но уже сейчас осознаю, что за Вику уничтожу любого.

— П-правду… — произносит, заикаясь, и, обняв себя за трясущиеся плечи, тихо всхлипывает.

Отворачиваюсь в сторону школьного двора, стараясь не смотреть на девичьи слезы. Нет, мне ее совершенно не жалко. Просто эта злорадная дрянь не подозревает о грядущих последствиях. А они уже близко. Слишком близко.

Я стою напротив загнанной в угол жертвы, крепко сжимая кулаки до побелевших костяшек, и боюсь сорваться в любой момент. Одно неверное слово — и я уничтожу ее. Сотру в порошок.

— Дальше, — произношу сквозь зубы, крепко стискивая зубы и медленно переводя взгляд на бывшую.

— Сказала, что ты выиграл, — задрав подбородок, произносит уверенно, смотря на меня с победной улыбкой на лице и в глазах.

Стерва!

— Тварь, — кричу, резко замахиваясь и загоняя ее в угол.

Она дергается. На трясущихся ногах отступает, и я наконец-то вижу страх в ее глазах. Настоящий. Живой.

Нет, я вовсе не собираю ее бить. Просто напугать. Этой суке будет полезно знать, что не стоит совать нос не в свои дела. И тем более в чужие отношения, где и так все едва сшито нитками. Тонкими. Непрочными.

— Идиот, какого черта? — взвизгивает и пытается замахнуться в ответ, но не успевает. Я резко перехватываю ее тонкую руку и крепко сжимаю запястье, наблюдая со злорадной улыбкой за тем, как из ее красивых глаз катятся огромные капли слез.

— Еще раз скажешь ей хоть слово, и я тебя уничтожу. Клянусь, — цежу сквозь зубы и, резко оттолкнув ее в стену, сбегаю со школьного крыльца под прохладный ливневый дождь.

Где тебя искать, Вика? Куда ты сбежала? И что она тебе такого страшного сказала?

Я ужасно боюсь, что информация, преподнесенная в такой прекрасный вечер, была исковеркана. И чтоб ы я сейчас ни сказал — она не поверит.

Глава 17

Евгений

Первым делом я решаю наведаться к ней домой, глупо надеясь, что она побежит именно туда. Все-таки, как ни крути, а родные стены лечат. Особенно душевную боль.

Страшно представить, что она испытывает сейчас, находясь в одиночестве и накручивая себя еще больше. И где она находится по моей вине. Я должен был предвидеть такую уничтожительную, разрывающую душу на мелкие части, ситуацию.

Должен был, но не смог…

Взбежав на небольшое крыльцо такого знакомого и в то же время чужого дома, я нажимаю со всей силы на звонок. Ужасно хочется увидеть ее вновь. Обнять, поцеловать и сказать, что все, что она услышала, неправда. Снова соврать, только бы она не плакала. Или позорно упасть на колени и замаливать грехи. Тоже вариант, но здесь последствия более непредсказуемы. Поэтому, пожалуй, пока остановлюсь на первом.

Не так страшно хотя бы.

Проходит минута, вторая, но мне так никто и не спешит открывать дверь. И это пугает. Неужели дома никого нет? Нервно оглядываюсь по сторонам, пытаясь выловить взглядом жильцов нужного мне подъезда. Но все печальней некуда. Нормальные люди в такую адско-ливневую погоду прячутся дома, а не шарахаются без зонта под дождем.

Стук. Щелчок. Незнакомый дедушка с добрыми глазами и лучезарной улыбкой помогает попасть внутрь подъезда. Я всегда удивляюсь, откуда у стариков столько тепла в глазах. В их-то годы. В мире, который поработила коррупция и власть.

— Спасибо, — от души благодарю деда и спешу подняться на седьмой этаж, напрочь игнорируя лифт.